30
ЛУКСОР
В Луксор поезд прибыл около восьми часов утра. После приснившегося кошмара Халифа уже не смыкал глаз и, выходя из вагона, чувствовал себя совершенно разбитым. Необходимо было поехать домой, освежиться.
Жизнь в городе уже кипела. Во второй половине дня начинались празднества в честь Абу эль-Хаггага
[32]
, и нетерпеливые жители с утра собирались группами на площадях, толпились вокруг украшенных разноцветными флажками киосков, где шла бойкая торговля кока-колой, сладостями и традиционными головными уборами — фесками. Ежегодно Юсуф принимал деятельное участие в празднике, однако сегодня его голова была занята совершенно другими вопросами. Закурив, он торопливо зашагал по улице аль-Махатта, не удосужившись хотя бы взглядом окинуть суетливых гуляк.
Инспектор жил в пятнадцати минутах ходьбы от центра города, в доме из скучного серого бетона, который ничем не выделялся из монотонного ряда себе подобных. К приходу отца Бата и Али уже отправились в школу, а самый младший, тоже Юсуф, мирно сопел в колыбельке. Халифа принял душ и прошел в кухню; Зенаб, налив в чашку кофе, готовила мужу бутерброды с сыром. Он с удовольствием смотрел на ее стройную фигурку: пышные, черные как смоль волосы, высокая, не утратившая формы грудь, крутые бедра. Временами инспектор забывал, насколько ему повезло с женой. Родители Зенаб были против их брака: еще бы, избранником дочери оказался безвестный полунищий студент. Но девушке хватило воли настоять на своем. Воспоминания о годах юности заставили Юсуфа улыбнуться.
— Что тебя вдруг развеселило? — спросила Зенаб, ставя на стол блюдо с нарезанными помидорами.
— Так… А помнишь, как я за тобой ухаживал? Как возражали твои родственники, и ты заявила им: либо он, либо никто?
Зенаб села рядом.
— Жалею, что пошла наперекор. Не будь я такой упрямой, вышла бы замуж за президента.
Халифа рассмеялся, нежно поцеловал супругу. Запах ее волос подействовал возбуждающе. Отодвинув тарелку, Юсуф обнял жену.
— Как Каир? — поинтересовалась Зенаб, прижимаясь щекой к его руке.
— Ничего нового. Я виделся с профессором.
— Он здоров?
— Говорит, да. Шлет тебе привет.
Чуть отстранившись, Зенаб положила ладонь на колено мужа. Сквозь разрез легкой ночной рубашки Халифа увидел, как твердеют ее соски. Локтем он отодвинул тарелку еще дальше.
— Что ты сейчас расследуешь, Юсуф? — Указательный палец Зенаб выводил узоры на его бедре. — Что-нибудь важное?
— Да. Думаю, да.
— Можешь рассказать?
— Долгая история. — Халифа погладил жену по волосам. Этими словами он всегда давал понять о своем нежелании говорить о службе. Зенаб не стала настаивать и, подняв голову, поцеловала супруга в губы.
— Малыш спит, — прошептала она.
Юсуф глубоко вдохнул аромат ее волос, ласково провел кончиками пальцев по шее.
— Мне пора на работу.
Еще раз коснувшись губами его губ, Зенаб встала. Сорочка с ее плеч скользнула на пол. Под почти прозрачной тканью ничего больше не было.
— Уже?
Не в силах отвести взгляд от совершенного тела с черным треугольником внизу живота, Юсуф поднялся, заключил жену в объятия. Видит Бог, до чего же она прекрасна!
— Босс простит небольшое опоздание.
Они поцеловались, и Зенаб увлекла мужа в спальню. Сев на постель, расстегнула его рубашку, брюки, приникла лицом к теплой коже. Юсуф опрокинул ее на спину, лег рядом и положил руку на грудь, едва сдерживая нетерпение плоти.
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Не снимай, — шепнула Зенаб и перекатилась, чтобы усесться на мужа верхом.
Халифа в наслаждении прикрыл глаза, но через секунду из соседней комнаты послышался громкий плач разбуженного звонком младенца. Застонав от разочарования, Зенаб поднялась с постели. Юсуф протянул руку к стоявшему у широкой кровати столику.
— Надеюсь, мой звонок тебя не потревожил? — прозвучал в трубке голос профессора аль-Хабиби.
— Нисколько. Я… помогал жене по хозяйству.
Подойдя к порогу спальни с малышом на руках, Зенаб бросила на мужа изумленный взгляд и тут же скрылась. Халифа ногой притворил дверь.
— Слушай, Юсуф, ты должен узнать об этом первым. Я имею в виду твою находку, — сказал на том конце провода профессор.
Инспектор нашарил свободной рукой брюки, достал из кармана пачку сигарет.
— Я слушаю!
— Вчера вечером я обнаружил на рукоятке кинжала надпись. Собственно, даже не надпись, а грубо выцарапанную пару греческих слов.
— Греческих?
— Да. Мужское имя. По-видимому, принадлежало владельцу клинка.
— Продолжайте, профессор.
— Оно звучит как Диммах. Диммах, сын Мененда.
— Диммах? — Халифа запнулся, мысленно повторяя имя. — Это вам о чем-нибудь говорит?
— Самое интересное заключается в том, Юсуф, что мне показалось, будто где-то я его уже видел. — Последовала пауза: аль-Хабиби любил драматические эффекты. — Знаешь, где?
— Нет.
— В Долине царей
[33]
. Захоронение Рамсеса VI. Стены там покрыты греческими и коптскими надписями. Так вот, одну из них оставил некий Диммах, сын Мененда из Наксоса. Ее приводит в своей книге Бейль.
— Речь идет о том же самом человеке?
— Стопроцентно гарантировать не могу, но я бы очень удивился, если в Фивах
[34]
жили два Диммаха, причем отцы обоих были родом из Наксоса и носили имя Мененд. Не самое распространенное имя, правда?
Халифа присвистнул.
— Невероятно!
— Уж пожалуй. Но дальше будет еще интереснее.
Новая пауза.
— В гробнице Диммах не просто расписался, он нацарапал там целое послание.
— О чем?
— К сожалению, до нас оно дошло не полностью. Впечатление такое, что его либо затерли, либо автору что-то помешало закончить.
В трубке послышался шелест бумаги.
— Вот: «Я, Диммах, сын Мененда из Наксоса, видел эти чудеса своими глазами. Завтра мы выступаем против аммонитян
[35]
. Пусть… » Дальше текст обрывается.
