Обычно, получив вызов босса, Халифа высиживал у его кабинета минут десять, однако сегодня дверь оказалась гостеприимно распахнутой. Мало того, хозяин кабинета усадил подчиненного на вполне приличный стул.
— Рапорт по новым деталям расследования будет отпечатан к полудню, — не дожидаясь, когда прозвучит неизбежный вопрос, доложил Юсуф.
Хассани протестующе поднял руку.
— Об этом можешь не беспокоиться. Я обещал тебе приятную новость, Юсуф.
Откинувшись на спинку кресла, босс выдвинул вперед подбородок. В такой же позе был запечатлен на висевшей над его головой фотографии президент Мубарак.
— Мне доставляет искреннее удовольствие сообщить, — со значением в голосе начал старший инспектор, — что приказ о твоем повышении подписан. Поздравляю!
Лицо Хассани расплылось в широкой улыбке, однако его глаза смотрели в сторону.
— Вы шутите, шеф.
Улыбка чуть померкла.
— Я никогда не шучу. Я — полицейский.
— Да, сэр. Извините. — Юсуф не знал, что сказать. Такого он не ожидал.
— Иди домой, сообщи жене. Поведи ее в ресторан, отметь радостное событие. А завтра отправишься на конференцию в Исмаилию.
— В Исмаилию?
— Там соберутся наши коллеги со всего мира, чтобы обсудить, как будет действовать городская полиция в двадцать первом веке. В течение трех дней, если у тебя хватит терпения. Ничего не поделаешь, в новой должности придется к этому привыкнуть.
Халифа молчал. Новость и в самом деле была приятной, но в то же время…
— А расследование? — наконец спросил он.
Новый взмах руки, еще одна подчеркнуто радушная улыбка.
— За расследование можешь не переживать, Юсуф. Пару дней подождет. Вернешься с конференции и продолжишь. Никуда оно от тебя не денется.
— Я не имею права его бросить, сэр!
— Оставь, пожалуйста! Тебя повысили, ликуй!
— Да, но…
Конец фразы утонул в громком мальчишеском смехе Хассани:
— Наши уставы горят синим пламенем! Начальник требует, чтобы подчиненный умерил свой пыл! Надеюсь, ты никому об этом не скажешь? Пропала моя репутация!
Юсуф вежливо улыбнулся, однако слова босса не сбили его с толку.
— Убиты три человека, сэр. Еще двое исчезли. В моих руках звено, которое связывает данные события с Саиф аль-Тхаром и, возможно, с британским посольством. Я не могу оставить дело.
Старший инспектор все еще смеялся, но в его глазах Халифа заметил искорку досады.
— Ты против повышения?
— Сэр?
— Похоже, оно не очень-то тебя обрадовало. Во всяком случае, благодарности ты не испытываешь.
Последнее слово было произнесено с ударением. Неужели этот осел не понимает?!
— Я чрезвычайно благодарен вам, сэр. Но жизни некоторых людей находятся в опасности. Я не имею морального права три дня отдыхать в Исмаилии.
Хассани склонил голову.
— Думаешь, без тебя мы здесь не справимся? Так?
— Нет, сэр. Только…
— Думаешь, в твое отсутствие дело развалится?
— Сэр…
— Думаешь, ты один в силах обеспечить закон и правопорядок?
Хассани почти кричал, на его шее нервно пульсировала жилка.
— Вот что я скажу тебе, Халифа. Я всю жизнь не покладая рук работаю на благо страны и не позволю какому-то ничтожеству делать вид, будто он единственный, кто имеет совесть. — Грудь босса вздымалась от негодования. — Твоя мечта исполнилась, ты получил свое дурацкое повышение. И завтра, если ты еще не разучился отличать добро от зла, ты отправишься в Исмаилию. Все, конец.
Поднявшись, Хассани подошел к окну и повернулся к Юсуфу спиной. Его пальцы сжимались и разжимались. Халифа вытащил из кармана сигарету, закурил. В голове и мысли не мелькнуло спросить разрешения.
— Кто на вас надавил, сэр? — спокойно спросил он. Босс промолчал.
— С чего вдруг повышение, а? На вас надавили, сэр. Кому-то очень хочется отстранить меня от дела.
Хассани продолжал молчать.
— Вы заключили сделку. Я получаю новую должность, а в благодарность отказываюсь от расследования. Верно? Это вроде подкупа.
Хассани хрустнул пальцами и медленно обернулся.
— Ты никогда мне не нравился, Халифа. Не понравишься и в будущем. Ты слишком горд, слишком своеволен. Ты настоящий чирей в заднице. — Босс сделал шаг вперед, угрожающе, как боксер на ринге, выдвинул челюсть. — К тому же ты наш лучший детектив. Не думай, что я этого не знаю. Можешь не верить, но я ни разу не пожелал тебе зла. Слушай меня, слушай внимательно: ты примешь повышение, поедешь в Исмаилию и забудешь о расследовании. В противном случае я уже не сумею защитить тебя.
Заглянув Юсуфу в глаза, Хассани вновь повернулся к окну.
— Не забудь закрыть за собой дверь, — негромко произнес он.
31
ЗАПАДНАЯ ПУСТЫНЯ
Прежде всего Тэйра ощутила невыносимую жару. Ей казалось, что из глубины прохладного озера она вдруг поднялась на поверхность, в кипящую, как сера преисподней, воду. «Я сварюсь заживо», — подумала Тэйра и попыталась нырнуть в спасительную прохладу, однако ее тело внезапно приобрело необычайную плавучесть. Побарахтавшись несколько мгновений, она сдалась, легла на спину, и течение понесло ее в самое пекло.
Раскрыв глаза, Тэйра поняла, что находится в палатке. Сидевший рядом Дэниел опустил руку и провел ладонью по ее волосам.
— Наконец-то ты очнулась.
Голова Тэйры раскалывалась от боли, во рту пересохло. Ей с трудом удалось заставить себя сесть. В стороне, ярдах в двух от полузавешенного парусиновым полотнищем входа, она увидела мужчину. На коленях у него лежал автомат.
— Где мы? — царапая сухой язык о зубы, слабо спросила Тэйра.
— В Западной пустыне, — ответил Дэниел. — Посреди моря песка. Думаю, где-то между Сивой и аль-Фарафрой.
От жары было почти невозможно дышать. Раскаленный подобно вулканической лаве воздух обжигал гортань и легкие. В узкую щель входа Тэйра могла видеть лишь песчаный склон. Поблизости слышались гортанные голоса и монотонный шум электрогенераторов. Тэйра ужасно хотела пить.
— Который теперь час?
Дэниел бросил взгляд на левую руку.
— Одиннадцать.
— Сначала меня засунули в багажник машины. — Тэйра явно стремилась навести хоть какой-то порядок в своих мыслях. — Второй раз я пришла в себя уже в вертолете.
— Тебе еще повезло, — отозвался Дэниел. — Последнее, что я помню, — это захоронение.
Правой рукой археолог осторожно коснулся виска. Следы засохшей крови на щеке и шее исчезли — если только кровь не привиделась Тэйре во сне. Разогнув локоть, она провела пальцами по тыльной стороне ладони Дэниела.
