— Профаны! — Мэйси со злостью плюнул в окошко. — Жалкие профаны!
Водитель стоявшего позади лимузина автобуса долго и громко посигналил.
— Вчера он побывал в библиотеке, — проговорил Скуайерс. — Интересовался картами Западной пустыни.
— Дьявол! Значит, ему известно об армии!
— Скорее всего, да.
— Он кому-нибудь сообщил об этом? Прессе? Службе древностей?
Дипломат пожал плечами.
— Я почти уверен, что нет, в противном случае мы бы уже были в курсе.
— Так чем же он занят?
— Трудно сказать. Судя по всему, решил действовать в одиночку. Боюсь, следующий шаг мы должны будем предпринять несколько раньше, чем планировалось.
Впервые Мэйси не стал спорить.
— Оборудование готово? — поинтересовался атташе.
— За меня можешь не беспокоиться. А вот что касается Джемала — не знаю. Он производит впечатление заурядного фигляра.
— Джемал сделает все от него зависящее. Точно так же, как и все мы.
Американец вытащил из кармана носовой платок, громко высморкался.
— Это будет нелегко. Саиф аль-Тхар собрал для охраны армии кучу головорезов.
— Тем не менее я не сомневаюсь в успехе. Твои люди в Штатах уже осведомлены?
Мэйси кивнул, его тройной подбородок напомнил на мгновение кусок торта со слоями жирного крема.
— Вот и хорошо, — сказал Скуайерс. — Значит, мы на верном пути.
Лимузин медленно прополз вперед несколько ярдов.
— Если только выберемся из этой проклятой пробки, — тут же уточнил британец и перегнулся к водителю. — Что, в конце концов, здесь происходит?
— Какой-то грузовик перегородил дорогу.
Едва не застонав от раздражения, Скуайерс достал из кармана карамельку, принялся методично разворачивать шуршавшую фольгу.
Самым разумным для инспектора было двигаться по прямой на юго-запад до оазиса Бахарийя, где следовало свернуть на запад и углубиться в пустыню.
Но от этого маршрута Халифа отказался. Следившие наверняка поняли, что их обвели вокруг пальца. Кто знает, может быть, им уже известно и про десятичасовой поезд в Каир. Предположить его дальнейшие действия тоже не составит труда: детектив почти наверняка двинется в пустыню. Остается перехватить его в пути. Какой же путь он изберет? Естественно, кратчайший.
Вместо того чтобы ехать на юго-запад, Юсуф погнал машину едва ли не в противоположном направлении, к Александрии. Прибрежная трасса приведет его в Марса-Матрух, а там он свернет на юг, к Сиве. Эта дорога, хотя и более длинная, имела свои преимущества: хорошее покрытие и меньшее расстояние, которое необходимо было преодолеть по пескам. Но главное заключалось в том, что мысль о таком маршруте вряд ли придет в голову его преследователям. До отказа заполнив канистры, Халифа выехал на автостраду №11, ведущую к Средиземному морю.
Он не снимал ногу с педали газа, непрерывно курил и посматривал на пейзаж за окном: безлюдные барханы сменялись кусочками возделанных полей, а дальше к горизонту снова уходили пески. В приборной панели джипа имелся кассетный плейер, но кассета оказалась единственной: «Любовь под дождем» в исполнении Кадим аль-Сахера. Прокрутив ее несколько раз, Юсуф выключил плейер.
Через два часа он был в Александрии, через пять — в Марса-Матрухе. Пришлось сделать две остановки: на первой инспектор долил в бак бензина, во второй раз остановил машину на выезде из Александрии — исключительно для того, чтобы полюбоваться морем. Такого количества воды Халифа еще не видел.
Из Марсы, где вновь пришлось заправиться, Юсуф выехал на запад, а через двадцать миль свернул к югу, на узкой лентой разрезавшую пески дорогу в Сиву. Солнце уже садилось, встречный транспорт отсутствовал, и инспектор вдавил педаль газа в пол до предела. За окном мелькали разрушенные постройки, время от времени попадались проржавевшие знаки, под которыми проходила линия нефтепровода. Других признаков жизни Халифа не видел, если не считать двух-трех верблюдов, лениво щипавших кустики колючек. С боков дромадеров клочьями свешивалась бурая шерсть.
На половине пути Юсуф наткнулся на придорожное кафе — грубо сколоченную хижину под оптимистичным названием «Ресторан Александра Македонского». Чтобы выпить чашку чая, потребовалось минут пять. Когда он вновь сел за руль, на пустыню уже опустилась темнота. Слева и справа от трассы вдалеке вспыхивали редкие огоньки деревенек или воинских частей, в одном месте к небу рвался язык желтого пламени: газовый факел, решил Халифа. Окружавшая пустота начинала действовать на нервы. Он вновь включил музыку.
Около семи часов вечера Юсуф заметил, что рельеф местности изменился. На фоне по-ночному темного неба зачернели громады холмов, кое-где угадывались остроконечные пики. Дорога пошла вверх. Внезапно холмы расступились, и далеко внизу вспыхнуло озерцо огней. Сива. Инспектор сбросил скорость. Редкое по красоте зрелище взволновало душу.
За девять часов пути он выкурил две пачки сигарет.
38
ЗАПАДНАЯ ПУСТЫНЯ
Мужчина возник как бы ниоткуда, его фигура загадочным образом материализовалась из темноты. За мгновение до этого Тэйра и Дэниел сидели, обнявшись, глядя в мигающее пламя керосиновой лампы. Человек появился в палатке бесшумно и потому совершенно неожиданно. Его лицо оставалось в тени. Вошедший подал охраннику едва заметный знак; не проронив ни звука, тот поднялся и вышел.
— Саиф аль-Тхар, полагаю, — негромко сказал Дэниел. Мужчина не сводил с них взгляда и молчал.
— Для чего вы пришли? — спросил после долгой паузы археолог. — Посмотреть на тех, кого решили убить? Насладиться победой? — Кивком он указал на разорванную блузку Тэйры, ее покрытое царапинами лицо. — Так радуйтесь же. Уверен, Аллах гордится вами!
— Не упоминайте имени Бога всуе. — В спокойном голосе слышалась непререкаемая твердость, на английском мужчина говорил превосходно. — Вы его недостойны.
Саиф аль-Тхар сделал шаг вперед, от его пристального взора не укрылись ни опухшая щека Тэйры, ни следы ожогов на ее шее, груди и руке. Губы араба дрогнули в презрительной усмешке.
— Дрейвик поработал?
Тэйра кивнула.
— Больше такого не повторится. Это было… ошибкой.
— Нет, — решительно произнес Дэниел. — Этого следовало ожидать. Вы с Дрейвиком только на это и способны.
Вновь по губам Саиф аль-Тхара скользнула пренебрежительная улыбка.
— Не ставьте меня и Дрейвика на одну доску, доктор Лакаж. Он всего лишь орудие, я же служу высшему господину.
Археолог устало покачал головой.
— Смешно! Вы воюете с женщинами и детьми, убежденные в том, что творите благо во имя Аллаха.
— Я же сказал: забудьте об этом слове! Ваши уста оскверняют его.
