— Что вы здесь делаете? — спросила Фрея, удивленно разводя руки. — Как вы сюда попали?
Никаких объяснений не последовало. Бедуины стояли перед ними с непреклонными, немного суровыми лицами. «Видимо, это наследственное», — подумала Фрея.
Захир сделал два шага вперед и приложил руку к сердцу.
— Я просить прощения, мисс Фрея.
Она тряхнула головой, не представляя, о чем он говорит.
— Я просить прощения, — повторил бедуин сдержанно и серьезно, словно на официальной встрече. — Ты мой гостья в Египет, сестра мой друг доктора Алекс. Мой Долг — заботиться о тебе, защищать. Я не защищал, много злой вещи случился. Я виноват, очень виноват. Ты прости моя.
Несмотря на все случившееся за последние дни — погони, перестрелки, потерянные оазисы, каменные глыбы, наделенные сверхъестественной мощью, — этот миг почему-то показался Фрее самым безумным: она, стоя рядом с двумя окровавленными трупами и гигантской гранитной рукой, выслушивала совершенно напрасные извинения человека, который только что спас их от верной смерти.
— Ты прости моя, — произнес Захир с почти детской мольбой. Фрея невольно, ни с того ни с сего, рассмеялась:
— Черт возьми, ты же мне жизнь спас! Мне бы благодарить тебя, а не прощать! Ну вы, бедуины, даете…
Она покрутила пальцем у виска. Захир нахмурился, пытаясь понять, по-дружески она это сделала или хотела его обидеть. Вероятно, первый вариант показался ему ближе к правде: через миг бедуин кивнул и едва заметно улыбнулся, всего лишь приподняв на миг краешек губ.
— Все хорошо, мисс Фрея. — Он пнул мертвое тело. — Вы целы. Опасность нет. Все хорошо.
Почти тоже самое твердил ей Флин — там, в самолете, после атаки шершней. И теперь, как и тогда, она ощутила теплый прилив облегчения и надежды, подумала, что, может быть, удача им наконец улыбнулась и они выберутся из всего этого живыми. Однако, как и в первый раз, радость оказалась недолгой. Краткий миг оптимизма сменился отрезвляющими пощечинами реальности: вся долина загудела от новой волны ударов. «Бум… бум… бум…» — разнеслось по ущелью так, что содрогнулись скалы и деревья. «Пульс» Бен-бена участился, словно за время непродолжительного молчания камень вобрал в себя новый заряд энергии и теперь нагонял упущенное время.
Флин, Фрея и бедуины застыли, тревожно оглядываясь. Земля под ногами, казалось, подпрыгивала с каждым толчком, словно они стояли на мембране огромного барабана. Колебания были так сильны, что на миг почудилось, будто звук не только сотрясает ущелье, но заставляет его сжиматься, приближает его стены друг к другу, Фрея тряхнула головой, отгоняя морок. Однако чем дольше девушка смотрела по сторонам, тем сильнее убеждалась, что это не иллюзия, что стены взаправду сближаются — медленно смыкают края, словно гигантская книга закрывает страницы, словно многовековое геологическое развитие стремительно пошло вспять, а годы обратились в секунды.
Раздался низкий, зловещий скрежет камня о камень, который вскоре заглушил грохот Бен-бена.
— Смотрите! — прокричала Фрея, указывая на края ущелья.
Флин метнулся к гранитной руке; следом за ним бежали Захир с братом. Через миг все трое для лучшего обзора вскарабкались на обломок гигантского изваяния.
— Что это? Что происходит? — не унималась Фрея.
Флин сложил ладонь козырьком над глазами и осматривался, спружинив колени, чтобы не упасть во время толчка.
— Пасть Себека, — пробормотал он и повторил громче: — Пасть Себека! Боже мой, так вот что это за проклятие! «Да сокрушит лиходеев пасть Себека»! Оазис смыкается, как челюсти крокодила! Вот что это значило! Видите — они сближаются!
Если приглядеться, сама форма каньона, суженная у одного конца и расширенная у другого, словно гигантская буква «V», напоминала исполинскую крокодилью пасть с зубчатыми краями, и теперь эта пасть закрывалась, а челюсти крошили все, что в них попадало. С краев ущелья осыпались камни, вдалеке раздался треск ломающихся и вырываемых с корнями деревьев.
— Так не бывает! — вскричала Фрея. — Ущелье не может взять и захлопнуться! Это невероятно!
— Тут все невероятно! — ответил Флин и взмахнул рукой. — Все, от начала до конца! Что есть, то есть. Сейчас важно другое — пора выбираться. Бежим, пока не поздно!
Броди спрыгнул на землю, Захир с братом последовали за ним. Полы их коричневых балахонов взвились, как крылья. Невозмутимое выражение по-прежнему не сходило с лиц бедуинов, зато в глазах отчетливо читалась тревога.
Флин схватил Фрею за руку и направился к устью туннеля, но Захир остановил их.
— Не та дорога! — крикнул он. — Много люди снизу. Мы пойти другой путь, через край долины.
Он махнул ребром ладони в сторону храма.
— Мы лезть наверх. Так мы приходим оазис. Всегда этот путь.
Флин хотел было спросить Захира, что он имел в виду, но бедуины бросились вперед, взмахами рук призывая следовать за собой.
— Идем! — крикнул Захир. — Нет времени!
— Так вам знакомо это место? — крикнул вдогонку Флин и припустил за ним следом. — Ты ведь это хотел сказать?
Голос археолога потонул в шуме и грохоте крошащихся скал: стены ущелья пядь за пядью смыкались, с обеих сторон каньона поднялись клубы пыли, словно в оазисе полыхал всепоглощающий пожар.
Верной Медоуз — доктор Верной Медоуз, бакалавр и магистр наук, заслуженный физик, член Американского физического общества, член Института физики, старший сотрудник Института электрики и электронной инженерии — вот уже почти сорок лет трудился при ведомстве оборонных исследований США, на ниве, как он выражался, «прикладной эзотерики». Медоуз успел поработать над самыми фантастическими проектами, начиная от квантовой телепортации и заканчивая созданием плаща-невидимки, ракетных боеголовок с антивеществом и программой контроля погоды. За эти долгие годы, чем бы он ни занимался, в каком бы уголке Земли ни побывал (мест, которых он не посетил в стремлении расширить границы применения военной технологии, почти не осталось), доктор Медоуз всегда следовал двум основным правилам: сохранять спокойствие и уверенность, даже когда ситуация из ряда вон, а если это не удается, драпать к чертовой матери.
Этим вторым правилом он и собирался воспользоваться сейчас, когда Бен-бен снова запульсировал — что интересно, без вспышек. Снаружи, вторя звукам таинственного камня, раздался тяжелый грохот горного обвала. Один из ученых, посланный на разведку, сообщил, что стены ущелья медленно смыкаются. Медоуз на своем веку перевидал много всякой странной чертовщины, но такого даже представить не мог. Он выскочил наружу, оценил ситуацию, вернулся в помещение и велел всем немедленно сматывать удочки — и к черту проект!
Никто не стал возражать, даже Гиргис позволил препроводить себя наружу, хотя и отчаянно вопил при этом: «Где мои деньги? Отдай мою долю! Я свою часть сделки выполнил, гони деньги! Сейчас же, слышишь? Живо!»
