— Вот уж не думала, что археология может быть такой веселой, — сказала Фрея.
— А я не думал, что скалолазание может быть таким полезным, — парировал Флин.
Они посмотрели друг на друга и усмехнулись.
— С меня причитается, — сказал археолог. — И прилично.
Фрея пожала плечами.
— Впереди долгий путь. Уверена, что хочешь пойти до конца?
— Такого я в жизни не пропущу.
Флин еще раз взглянул на нее, кивнул и утопил педаль газа.
— Дахла, встречай!
Каир
Мухаммед Шубра проработал в регистратуре здания АМР США без малого двадцать лет и за все эти годы не видел миссис Кирнан такой жизнерадостной. Она, конечно, всегда ему улыбалась, всегда была вежлива, но сегодня утром прямо-таки сияла.
— У вас счастливое событие, — сказал он, как только Кирнан подошла к нему и показала пропуск. — По лицу вижу.
Она улыбнулась и погрозила пальцем:
— От вас ничего не утаишь!
— Надо быть слепцом, чтобы не заметить, — отозвался Мухаммед. — Весточка от семьи, я угадал?
Она покачала головой.
— Это из-за работы, Мухаммед. Как всегда.
Регистратор тактично замолчал — кто он такой, чтобы выспрашивать о ее делах, — но, к его удивлению и радости, Молли огляделась и, наклонившись к нему через стол, сказала:
— Я получила новости об одном своем проекте. Думала, он накроется, а оказалось, все еще может получиться.
Она никогда прежде так с ним не говорила, не посвящала его в работу, и от этого он страшно разволновался, как будто ему доверили важную тайну.
— Значит, вы давно над ним работали? — спросил египтянин словно между прочим, словно он постоянно вел такие беседы.
— Давно, — ответила Кирнан, с лучезарной улыбкой касаясь крестика на шее. — Очень давно. Еще до того, как вы сюда устроились.
— Это, наверное, большой и важный проект.
Молли все еще улыбалась, но ее взгляд вдруг стал тверже, как если бы она рассказала достаточно и не хотела продолжать.
— Все наши проекты важны, Мухаммед. Все они делают мир лучше. Знаете, у меня впереди много дел, и если вы не против…
Она подняла ладонь в знак прощания и направилась к лифтам, но на полпути обернулась, шаря по дну сумочки.
— Чуть не забыла. Вы этого человека не видели?
Кирнан положила на стол фотографию толстяка — розовощекого, с пухлыми губами.
— Он был здесь вчера утром, — ответил египтянин. Он подумал, что, возможно, переступил в разговоре некую черту, и теперь искал возможность оправдаться. — Директор устраивал ему экскурсию.
Кирнан кивнула и спрятала снимок в сумочку.
— Сделаете мне одолжение, Мухаммед? Если увидите его еще раз, сразу позвоните, ладно?
— Разумеется, миссис Кирнан. Как только замечу, тут же сообщу. Вам первой.
Она поблагодарила его, прошла через фойе и шагнула в лифт.
— Очень милая женщина, — сказал Мухаммед жене чуть позже по телефону. — Хотя и крутого нрава. Не хотел бы я попасться ей под горячую руку.
Дахла
Возникший из подлеска силуэт на мгновение застыл, словно прислушиваясь, а потом шмыгнул к стене сарая, выстроенного из шлакоблоков и крытого пальмовыми листьями. На тяжелой железной двери красовалась цепь с навесным замком. Судя по движениям, силуэт определенно принадлежал мужчине, хотя по одежде этого нельзя было сказать: фигуру скрывала черная развевающаяся накидка, а голову и лицо укутывало покрывало того же цвета — виднелись одни глаза.
Неизвестный пошарил в кармане, достал какой-то металлический предмет, ко дну которого было прикреплено нечто вроде магнита, повертел его в руках и снова спрятал. Затем он вскочил на старую деревянную телегу, протиснулся в окошко под самой крышей — маленький квадратик в стене без рамы и стекла — и с глухим стуком спрыгнул на пол. Вслед за тем послышался шорох и удар металла о металл, как будто магнит к чему-то прилепили. Не прошло и минуты, как человек в черном выбрался наружу и скрылся в кустах позади амбара. Еще немного — и оттуда донесся звук стартующего мотоцикла, который мало-помалу стих в ночи, оставив позади только птичий щебет и тарахтение водяного насоса.
Каир
«Хаотичная организация» — так бы описал Энглтон систему дорожного мониторинга в Египте. Или организованный хаос. Так или иначе, несмотря на ее внешнюю расхлябанность — много ли возьмешь с вялых, полуграмотных постовых, сидящих в будках посреди глуши и собирающих номера машин и приметы водителей? — действовала она, как оказалось, на удивление эффективно.
Сразу после полуночи люди генерал-майора Танира явились к нему с первой партией результатов и доложили: Броди и Хэннен в 21:35 проехали пост патруля на 11-й автостраде, направляясь на север, в Александрию, а потом повернули обратно к Каиру — во второй раз на посту их засекли в 22:53. Что они делали в этот отрезок времени — неизвестно, однако, судя по всему, эта поездка была прелюдией к долгому путешествию. Всю ночь Энглтону присылали информацию о беглецах — капля за каплей. Данные указывали, что они подались на юг: сначала по 22-й магистрали в Файюм, затем по 2-й автостраде вдоль Долины Нила. В 00:16 их засекли в Бени-Суэйфе, в 00:43 — в Магаге, в 01:16 — в Эль-Минье. После полуночи Энглтон попросил египтян сосредоточить поиск на этом направлении дороги и всех ее ответвлениях. График получился таким: 02:17 — Асьют, 03:21 — Сохаг и, наконец, 03:56 — пост на окраине Абидоса.
И потом три часа — никакого движения. Примерно в половине шестого утра Энглтон отдал египтянам распоряжение обзвонить все отели и мелкие гостиницы в окрестностях Абидоса — узнать, не остановились ли беглецы на ночлег. Ноль результатов. Энглтон даже изменил себе — начал чертыхаться и дергаться, поверив, что им удалось его провести, сбежать из-под слежки. Никакой мобильной связи он не зарегистрировал, оборудование молчало… как вдруг, в 07:07, ему бросили спасательный круг: сообщили, что «чероки» с двумя пассажирами еще раз миновал абидосский пост. Вдобавок его отъезд совпал с каким-то происшествием в храме — не то вторжением, не то нападением вандалов с погоней. Энглтон захотел узнать больше, но подробности все еще выяснялись охраной, поэтому он удовольствовался тем фактом, что Броди и Хэннен снова появились на радаре. Он довольно крякнул, сгреб подошедшую ему на смену миссис Малуф в медвежьи объятия и на радостях чмокнул.
— Охота началась! — взвизгнул он своим тонким, девчоночьим голосом. — Слышите, вы, сучьи дети!
Миссис Малуф разгладила платье и поправила прическу («Что вы себе позволяете! — строго сказала она. — Я честная замужняя женщина!»), Энглтон успокоился и покинул ее, заказав такси до американского посольства. Там, в своем кабинете, он продолжил бдение (и заказал полноценный завтрак у повара Барни — от недосыпания всегда хотелось есть).
