— А на кой черт понадобилась вся эта затея с Гиргисом? — невпопад спросил Флин, стараясь держать прежний тон. — Если у вас были свои люди в правительстве, среди военных… Почему вы сразу не послали Саддаму парочку боеголовок? Неужели своих было мало?
— Ой, только не начинай! — протянула Кирнан досадливым родительским тоном и тряхнула головой. — Рычагов у нас хватает, но не настолько же! Как ты себе это представляешь: форму заполнить или записку написать: «Господин интендант, не могли бы вы придержать пару ядерных бомб, а я забегу за ними после работы»? Наше дело шло вразрез с политикой государства, вот и приходилось искать обходные пути! Конечно, мы все подготовили, организовали разведку, Саддам оплатил половину затрат, но в те времена нам суждено было остаться за кулисами, если не вообще в другом театре. Спектакль ставил Гиргис.
— А вы, значит, дергали за ниточки, — добавил Флин.
— Да, мы дергали за ниточки, — призналась Кирнан.
Археолог покачал головой и пригладил шевелюру. На лице у него попеременно отражались сомнение, ярость, оторопь и мрачная усмешка.
— Значит, вранье насчет слежки за Гиргисом, перехвата самолета…
— Ну, слежка, естественно, была, — сказала Кирнан. — Только следили мы подругой причине.
Флин снова тряхнул головой и ткнул пальцем себе за спину, где стоял остов самолета.
— А когда ваша затея накрылась?
Кирнан пожала плечами.
— Опять-таки пришлось изощряться, скрыть все следы нашего участия — мы же не могли пойти и сказать: «Извините, ребята, мы потеряли полцентнера урана, которые везли Саддаму Хусейну». Лучшей версией во всех отношениях была та, которую я рассказала вам позавчера. Мы якобы искали груз со своей стороны, Романи — со своей, а правда была в том, что эти стороны сходились у всех за спиной, если можно так выразиться. Учитывая сложность ситуации, по-моему, мы чертовски славно поработали.
Флин фыркнул — отчасти яростно, отчасти насмешливо.
— Боже мой! И ты считаешь Хомейни маньяком?
Кирнан воззрилась на него, стиснув зубы и вытянувшись в струну, переложила рацию в левую руку и отвесила Флину пощечину.
— Не смей поминать Господа всуе, — процедила она, багровея. Ее губы скривились в гримасе ярости. — И не смей меня осуждать! Ты и понятия не имеешь, насколько эти изверги опасны! «Ой, спросите меня! Меня!» — Кирнан взметнула ладонь и запищала нарочито тоненьким голоском, изображая школьницу: — «…Я хочу, чтобы все жили дружно, чтобы в мире не было войны и чтобы никто никого не обижал». Поживи-ка в реальном мире, говнюк! — Она опустила руку. Возле рта у нее остались брызги слюны, глаза смотрели свирепо. — Саддам тебе нехорош? Поверь, он просто святой по сравнению с этими тряпкоголовыми психами-шиитами, иранскими вождями. Забыл осаду посольства в Тегеране? А взрывы в Бейруте? Мой муж тогда погиб, мой Чарли, и за этим стоял Иран. Он содержал половину террористических группировок во всем регионе: Хезболлу, Хамас, «Исламский джихад»… — Каждое название она сопровождала щелчком пальцами перед носом у Флина. — Это один из самых тлетворных, самых сатанинских режимов на планете! В середине восьмидесятых, когда ты еще в школу ходил да писал кипятком от своей несчастной археологии, нашим людям — тем, кто обладал чуть большей ответственностью, — пришлось смириться с тем, что это Каиново племя запросто может завоевать Ирак и подмять под себя весь Персидский залив. Они уже заняли остров Маджнун, полуостров Фао, уже топили нефтяные танкеры… — Кирнан снова защелкала у Флина перед лицом, акцентируя свои доводы. — Мы стояли на пороге немыслимой катастрофы: ключ к основным мировым запасам нефти оказался в руках кучки безумцев, полудиких фанатиков! Надо было принимать меры. И те из нас, у кого хватало духу, решили этим заняться. И, доложу тебе, если бы мы преуспели, в мире было бы куда чище, куда спокойнее жить, чем сейчас, — можешь не сомневаться!
Она осеклась, тяжело дыша, и вытерла губы тыльной стороной запястья. Ее взгляд все еще был прикован к Флину, который молча стоял перед ней с краснеющей от оплеухи щекой. Повисла долгая пауза, нарушаемая только щебетом птиц и хриплым кашлем толстого подельника Гиргиса, пыхтящего сигаретой. Затем Кирнан еще раз тронула крест и снова расположилась в дверном проеме самолета.
— Мне жаль, что тебе пришлось столько пережить за последние дни, — произнесла она, снова разглаживая юбку, — видимо, успокаиваясь таким образом. Ее тон стал мягче, участливее. — Что вам обоим пришлось пережить. — Кирнан посмотрела на Фрею, которая встретила ее немигающим взглядом при каменном выражении лица. — Прости, что использовала тебя, Флин, вот уже десять лет. Я ведь многих использовала. Зная твое прошлое, я была уверена, что ты бросишься помогать, чуть только тебе дадут шанс оправдаться, и сыграла на этом. Я совсем не горжусь собой — просто ставки были слишком высоки, личные чувства в расчет не брались. Стояла задача, и мне пришлось ее выполнить ради общего блага.
Флин потер виски.
— Это ведь ты настучала о нас Гиргису, так? — спросил он скорее устало, чем зло. — Ты ему сообщала, где мы, — и в университете, и в музее.
— Я уже сказала: мне пришлось так поступить.
— Ты же собиралась вывести нас из игры! Тогда, в квартире… Это ведь я настоял на том, чтобы мы остались в Египте!
— Ой, только не надо! «Пожар» был для тебя всем, шансом вернуть себе нормальную жизнь! Не надо быть психологом, чтобы вычислить: если бы тебя могло что-то удержать на этом пути, то уж точно не угроза отправки домой! Как я сказала, дело выгорело — лучше некуда. — Она повела рукой, обозначая оазис.
Флин со вздохом посмотрел вокруг — сначала на Гиргиса сотоварищи, потом на цепочку людей вдалеке, поту сторону рощи. Там то и дело мелькали ящики с оборудованием, дула винтовок, люди в защитных противорадиационных костюмах. Последнее показалось ему странным излишеством, но он не придал этому значения — пока его слишком заботило услышанное.
— А Энглтон? — спросил Флин, поворачиваясь к Кирнан. — Надо думать, он и был вашим с Гиргисом связным? Бегал туда-сюда, покаты играла в кукловода?
Она нахмурилась и ни с того ни с сего расхохоталась в голос.
— Славный ты малый, Флин, но такие слова только лишний раз доказывают, что археолог из тебя, может, и хороший, а вот разведчик — никакой. — Она снова захохотала, вытащила из кармана платочек и промокнула глаза. — У Сайруса Энглтона не было ничего общего ни со мной, ни с Романи, ни с «Пожаром», — произнесла Кирнан успокоившись. — Он вел внутреннее расследование для ЦРУ.
Флин словно онемел.
— Бог знает, почему он нас заподозрил, — «Пожар в пустыне» был засекречен так, что блоха не проскочит. Видно, кто-то в агентстве почуял неладное — загадочные платежи, странные происшествия в Египте… — Молли развела руками. — Кто знает, что их насторожило? В общем, Энглтона послали сюда разбираться. У него были все полномочия, полный доступ. Лучший кадр ЦРУ, легенда в мире нюхачей. Суперсыщик. Ни одного нераскрытого дела. — Кирнан улыбнулась, скатала салфетку и сунула в карман. — Забавно… Для тебя он, по сути, был не врагом, а другом, старался помочь. Рыл-рыл и нарыл, что «Пожар в пустыне» — не то, что кажется. Что я — не та, кем кажусь. И в Дахлуон прилетал вас предупредить, увезти от меня подальше. А как не вышло, решил поудить в другом месте, да и ушел с головой. Поныне там.
