Беспризорная девчонка советовала опытному командиру, как
вести войну. Встав над своей любимой картой, император вновь перечитал письмо
дочери. Что же скрывает за своими речами этот таинственный Галдар?
«…тогда он сказал, что мы видимся в последний раз до того
срока, когда Щит падёт. Отец, можем ли мы доверять подобному двуличному
созданию? Галдар постоянно недоговаривает, не скрывая своих честолюбивых
замыслов. Доказательства находятся в приложенных документах, которые я выслала
следом… Планы Сражения Великой Мины… Сначала они показались мне очень
забавными, но, присмотревшись, я поспешила переслать их тебе. По крайней мере,
они проливают свет на намерения Галдара и дают нам пищу для размышлений, что
сделать с ним после… Прости меня, но я должна сказать…»
Хотак отложил письмо и достал необходимую карту материка, о
которой упоминала дочь.
— А что, неплохая стратегия… даже прекрасная… — медленно
бормотал император, хрустя пергаментом, -…нет, прекрасный план действий.
Очевидно, хоть все начерчено подчерком Мины, стратегию
составлял Галдар. Вероятно, он даже использовал помощь Рыцарей Нераки. На карте
было чётко обозначено движение шести легионов, варианты снабжения и поддержки.
Здоровый глаз Хотака восхищённо зажмурился: он сам не смог бы составить лучше.
«…Когда основные силы будут проходить перевал, важно
прикрыть их катапультами, размещёнными около северного края леса…»
«Она, в смысле он, — поправил себя Хотак, — имеет планы на
любое непредвиденное обстоятельство, могущее встретиться легионам».
«…резервные соединения солдат будит ждать у берега реки,
откуда они смогут или быстро отправиться на запад, или поддержать дальний
фланг… после чего…»
За все двадцать лет, что Хотак провёл в армии, ему ещё не
приходилось встречать столь совершенного плана войны. Неужели Галдар оказался
стратегическим гением и может предвидеть буквально все? Император вновь
подвинул к себе письмо Мариции и перечёл последнюю страницу.
«Прости меня, но я должна сказать — эти планы не имеют
недостатков! Насколько я не доверяю Галдару, настолько же я должна восхититься
его — а это, несомненно, он, а не Мина — умом и прозорливостью. Думаю, враг
будет полностью разгромлен, а ренегат пусть верит в то, что я буду и дальше
выполнять его указания. Потому жду твоих чётких указаний…»
Хотак поднялся:
— Стража!
Немедленно внутрь вбежал один из часовых:
— Мой император?
— Гонец от моей дочери все ещё дожидается в зале?
— Да, император. Он имеет приказ не возвращаться без ответа.
— Передай ему, пусть готовится в обратную дорогу!
Император стремительно подошёл к столу и, схватив полосатое
перо, начал быстро писать на тонком коричневом пергаменте, предназначенном для
его личных указов. Поперёк листа появилось одно слово, выведенное огромными
буквами: «Атакуй!»
Скатав пергамент, Хотак залил его воском и оттиснул личную
печать.
— Посыльного сюда!
К тому времени как смуглый легионер Мариции явился, воск
застыл и письмо было готово к отправке.
— Мой император! — Солдат рухнул на колени, склонив голову.
— Встань, время не ждёт, — проговорил Хотак. — Возвращайся
на судно и прикажи капитану немедленно ставить паруса и отправляться в
Саргонатх. Письмо должно попасть в руки леди Мариции как можно скорее!
Посыльный, поклонившись, опрометью кинулся наружу, а
император повернулся к столу и рассеянно забарабанил пальцами по картам,
представляя все события, которые должны были произойти в скором времени.
В дверь осторожно постучали. Вошедший часовой поклонился и
протянул повелителю маленькую записку. Тот жестом отпустил его, затем развернул
послание.
«Почтительно ожидаю» — было выведено вверху, внизу едва
можно было разобрать: «Джадар».
Хотак поднёс записку к пламени и понаблюдал, как она
превращается в пепел, затем медленно повернулся к глухой стене. Он уже давно
знал о том, что весь дворец пронизан потайными ходами, а после неудачного
покушения Рахма и вовсе вплотную занялся этим вопросом. Хотаку удалось
обнаружить множество тайников и секретных ходов, но ещё больше, он был уверен,
осталось неизвестными. Один из них находился прямо за высоким дубовым
секретером, в котором лежали важнейшие документы. После нажатия на вторую из
пяти полок секретер поворачивался в невидимых петлях, словно дверь, открывая
проход в тёмный коридор.
Только горстка избранных знала об этой лестнице, и любимая
жена императора не входила в их число.
Подхватив свечу, Хотак двинулся вниз по узкому коридору.
Ход, извиваясь, вёл вниз и наконец, закончился в небольшом, покрытом мхом зале,
в конце которого виднелась небольшая дверь с круглой медной ручкой.
Распростёртые крылья кондора были выгравированы на тусклом металле.
Створка протестующе взвизгнула, когда император потянул её.
В мерцающем свете факела виднелось измождённое лицо серого минотавра с
офицерской красной пятисторонней эмблемой на плече. Над его головой виднелся
встроенный люк, через который можно было попасть к главному входу. Рядом
покачивалась ржавая лестница из старых цепей.
— Мой император, — торжественно склонил рога офицер.
— Вот и ты, Джадар… — Император удовлетворённо посмотрел на
большой свёрток у ног офицера, завёрнутый в непромокаемые шкуры. Джадару
каким-то образом удалось протащить поклажу через все препятствия, сквозь узкие
проходы и остаться незамеченным.
— Ты занимаешься вопросом Галдара… Что думаешь? — тихо
спросил Хотак.
— Его ранняя биография все ещё ускользает от меня, — так же
прошептал Джадар. — А вот эту находку я обнаружил совершенно случайно.
Он наклонился и методично принялся распаковывать свёрток.
— Кажется, он мёртв уже более недели…
В лицо императору ударила волна зловония, он вздрогнул и
опустился на колени, чтобы лучше видеть ужасный трофей. Перед ним лежали
останки минотавра, голого и лишённого всех признаков родного клана. Судя по
тому, как труп раздуло, и его цвету, минотавра явно выловили из глубин моря.
— Где ты обнаружил его?
— Полдня пути плавания от столичного порта… Кто бы ни убил
его, он полагал, что веса, привязанного к ногам покойника, хватит, пока рыбы не
сделают своё дело.
Хотак изучал бледно-фиолетовый труп.
