Куприн молча вышел из кабинета.
– Мы обязательно проверим любую зацепку, – завел нуднятину Пиратино, – не переживайте. В доме Филипповой работают эксперты, они соберут материал, его тщательно изучат в лаборатории. Где припаркована ваша машина?
– Что случилось с Верой? – спросила я, когда Валерий вел меня к лифту. – Пожалуйста, скажите!
Пиратино прижал руку к сердцу.
– Виола Леонидовна, вы же были замужем за полицейским и прекрасно должны понимать: мы не имеем права рассказывать посторонним детали. Успех дела…
Я вошла в подъехавшую кабину.
– Спасибо, Валерий Индюкович.
– Индикович, – привычно поправил Пиратино. – Я доставлю вас к автомобилю.
– А мое отчество Ленинидовна, – ехидно уточнила я. – Никуда доставлять меня не надо, великолепно доберусь до парковки сама. Прощайте, господин Буратино. Не волнуйтесь, я не собираюсь бродить по этажам, подсматривать в замочные скважины и подслушивать разговоры членов особой бригады.
– Что вы, – смутился заместитель Олега, – я хотел из вежливости…
Я быстро нажала на кнопку, и двери кабины сомкнулись.
Глава 8
Если человек упорно не желает сообщать вам некую информацию, подумайте, кто еще, кроме него, может обладать интересующими вас сведениями.
– Как хорошо, что ты уговорила меня зайти в кафе! – воскликнула Тонечка, кроша чайной ложкой пирожное. – Сто лет не виделись!
Я отхлебнула чай.
– Всего-то две недели. Зато каждый день перезванивались. Сейчас мне срочно нужна твоя помощь.
Тоня отложила ложку.
– Вся внимание.
– Куприн, случайно, не успел рассказать тебе о Вере Филипповой?
Антонина подперла щеку ладонью.
– Фамилию слышала, но не от него. Мишка Гольдин, эксперт, забежал ко мне в кабинет, попросил кое-какие материалы. Я ему сказала: «Сейчас закажешь – завтра получишь». Так он чуть не зарыдал…
Я терпеливо ждала, пока моя подруга и родственница подберется к сути вопроса. Моя не так давно обретенная двоюродная сестра ранее работала в полицейском архиве. Когда Олег возглавил особое подразделение, им выделили просторное здание, у бригады появился свой архив, и Тонечка перебралась туда. Конечно, сейчас информация хранится в электронном формате, но огромное количество материалов по-прежнему существует в бумажном виде, Антонина отвечает за эту часть. А еще в ее обязанности входит обращаться в разные места и снабжать Олега и его сотрудников всякими нужными им документами.
Эксперт Миша Гольдин хотел получить бумаги, связанные с убийством двух женщин – Светланы Крюковой и Нелли Щаповой. Услышав, что получит их завтра, он взмолился:
– Пожалуйста, задержись! У меня на столе лежит тело Веры Филипповой. Я уверен, что ее убил тот же, кто лишил жизни Щапову с Крюковой. Понимаешь, этим двум жертвам посвящено мое научное исследование, и я Олегу рассказал, что их связывает с Филипповой, а тот велел идти к тебе. Моих записей Куприну, видите ли, недостаточно.
Все в бригаде знают, что Гольдин человек увлекающийся. Вообще говоря, от него требуется изучить улики, написать отчет и передать его Олегу. Придумывать версии на основании заключений Михаила – работа других людей. Но в эксперте пропал Шерлок Холмс, на всех совещаниях он фонтанирует идеями, причем некоторые из них совсем не глупы. Остановить парня невозможно, он трудоспособен, как египетский раб, готов с утра до вечера сидеть над микроскопом и частенько остается ночевать в лаборатории. Семьи-то у него нет. И мне это совсем не кажется странным. Ну кто согласится жить с человеком, который за обедом восторженно и детально рассказывает о содержимом желудка трупа?
– У нас серийный маньяк, – внушал Михаил Тоне. – И пока никто, кроме меня, этого не понял. Смерть Крюковой и Щаповой признали несчастным случаем. Только я убежден: их отправил на тот свет один и тот же человек. Понимаешь, когда у двух жертв такие глаза, это еще можно посчитать совпадением, но если у трех…
Тонечка поняла, что Гольдин от нее не отстанет, и объяснила:
– Материалы надо заказывать. Крыльев у дел нет, они не прилетят со скоростью мухи.
Пришлось-таки эксперту уйти несолоно хлебавши.
– Можешь разузнать подробности? – попросила я. – Что там выяснил Миша?
– А зачем тебе? – спросила подруга.
Я рассказала о событиях вчерашнего вечера. Тоня тихо ахала, а потом промямлила:
– Оборотень? Хм, это как-то слишком…
– Я видела его как тебя! – запальчиво воскликнула я.
– Ой, мама! – подпрыгнула Тоня. – Небось испугалась?
– Есть немного, – призналась я. – Поселок-то неохраняемый, обычное дачное место, шестисоточные участки со щитовыми домиками. Осенью в нем практически никто не живет. А коттедж Веры стоит на отшибе, последний у леса, и земли там тридцать пять соток. Вроде муж Ангелины Федоровны, бабушки Филипповой, был председателем садового товарищества, поэтому отхватил для строительства самый большой и тихий участок.
– Вот же нравится некоторым людям жить фиг знает где, без удобств, – поежилась Тоня. – У твоей знакомой что, московской квартиры нет?
– Вроде есть, но, кажется, совсем маленькая, однокомнатная, – засомневалась я. – Филиппова как-то обмолвилась, что очень ее не любит. А бабушкин дом вызывал у Веры самые приятные воспоминания. Я не знала, что она воспитывалась в интернате, она мне об этом только вчера днем сказала.
– Бедняга, – пожалела Филиппову моя двоюродная сестра, – не повезло ей.
– Вера перестроила здание, сделала его пригодным для круглогодичной жизни. Там есть все: отопление, водопровод, электричество, санузлы, даже телефон, и Интернет подключен, – перечислила я. – Поселок сейчас практически Москва. Слушай, а поеду-ка я туда…
– Зачем? – насторожилась Тоня.
– Поброжу по участку, осмотрю дом. Вдруг что-нибудь интересное обнаружу? – пожала я плечами.
– Там работали эксперты, – напомнила Антонина, – все улики собрали.
– Кое-что могли не заметить, – уперлась я.
– Ребята, небось, на коленях по саду проползли, они ж у нас дотошные, – возразила Тоня.
Но я не изменила своего решения.
– И тем не менее я скатаюсь.
– Еду с тобой, – объявила Тонечка. – На чьей машине порулим?
– Олегу не понравится, если он узнает, что ты отправилась со мной на место преступления, – предостерегла я действующую жену Куприна.
Антонина беспечно махнула рукой.
– На меня ругань не действует, я просто ее не слышу. И Куприн эсэмэску прислал: «Занят. Если не приду ночевать, не волнуйся». Поскакали? Так на чьем коне порысим?
– На твоем, – решила я, – надоело руль крутить.
