— Я же сказал — предложение исходило не от него. Сам он
бился бы до конца, но для меня, других рабов, империи, в конце концов,
согласился подписать договор...
Черный минотавр насторожено поглядел на сестру. Та задумчиво
покачивала головой, принимая решение. Затем... никто не услышал слов Мариции,
но все увидели, как она сняла с пальца печатку с гербом в виде гарцующего коня.
— Отец дал каждому по такому перстню, они уникальны...
— Я свой, к сожалению, потерял в море...
— Ты знаешь, я бы никогда не рассталась с ним, если бы
шутила. Бери его как залог моего намерения... Я лично встречусь с Фаросом и
выслушаю его планы. Скажи об этом только ему и никому более.
— Конечно... — Свет возвращался в глаза Бастиана. — Map, это
самая лучшая новость...
Она нахмурилась, сдерживая эмоции:
— Теперь уезжай, и поскорее.
Брат молча спрятал кольцо на дно сумки и зашагал к
товарищам. Мариция подошла к офицерам, наблюдающим, как тают в ночной тьме
фигуры мятежников.
— Мы позволим им скрыться? — раздраженно бросил старший
офицер, хотя прекрасно знал, с кем встречается Мариция.
— Традиция перемирия незыблема, — крикнула дочь Хотака. Она
разрывалась от внутренних, опасений, не понимая, почему приняла такое решение.
— Ты забыл о собственной чести?
Офицер склонил рога:
— Нет, миледи.
Мариция оглядела всех:
— Ладно, по коням! Я хочу быть в столице до наступления утра
и прибытия Приаса. Не доверяю я этому Защитнику...
Командующая пришпорила коня и понеслась вперед, не заботясь
о свите. Надо вернуться в город как можно скорее — многое предстоит сделать, и
сделать без лишней спешки. К примеру, тревериан Новакс ясно показывает всем
видом — у Бастиана полно сторонников в легионах. Нельзя настораживать брата...
Пока Мариция говорила о чести, она уже приняла нужное
решение и продумала новый план действий. Но она лгала — скоро сестра предаст
брата. Нельзя допустить и мысли о подписании договора. Она пойдет на встречу с
Фаросом, а там будет ждать засада. Лучше, если главаря возьмут живым, но в
любом случае, Фарос Эс-Келин перестанет представлять угрозу для империи.
Что касается Бастиана... он сделал глупый выбор. Отец учил
уважать честь, но Хотак всегда верил только в победу. Смерть Чота и его
семейства во время Ночи Крови — лучшее тому подтверждение. Мариция уничтожит
выжившего племянника во время переговоров. Для блага империи.
Если в тот момент Бастиан попробует вмешается... что ж, она
сделает то, что должна сделать, как бы потом ни было больно.
Огромный людоед Нагрок нетерпеливо переминался с ноги на
ногу, ожидая, когда Мариция и Бастиан закончат разговор. Его отряд укрылся в
скалах и уже много часов таился в ожидании минотавров. Ноги и руки затекли, уши
напряженно вслушивались в звуки пустыни.
— Биа синг... идут теперь, — пробормотал его брат, раньше
всех услышавший стук копыт.
Белгрок уже не мог ждать, он слишком плохо понимал план
Голгрина. Людоед только помнил о неудаче, в случае которой лично он расстанется
с головой. Еще десяток воинов, отобранных Нагроком, ожидали верхами,
раскачиваясь в седлах взад-вперед. Это было некой формой расслабления, подобно
технике, используемой шаманами для вхождения в транс. Воины применяли ее, когда
сталкивались с нудным ожиданием.
— Ниа биа синг, — повернулся Нагрок.
Они ждали прибытия Великого Лорда. Голгрин собирался
появиться, но каким образом, но сказал. Только твердо пообещал, что даст знак.
— Нагрок...
Людоед затрясся. Неужели ему почудился голос повелителя в
голове. Только тут Нагрок заметил стоящего перед собой... урсув суурт! Он
зарычал, выхватил оружие и немедленно разинул рот от удивления, увидев, как
минотавр парит в нескольких футах над землей.
— Зола ин и Нагроки? — прорычал Белгрок, удивленно глядя на
брата.
Тут Нагрок понял — призрака видно лишь ему, и он его явно
узнает... Урсув суурт, по имени Колот, сын Хотака.
— Нагрок, — снова позвал голос Голгрина. Хоть он и звучал в
сознании людоеда, но источником был явно колышущийся призрак. Ноздри Нагрока
затрепетали — велика же мощь Голгрина, раз даже мертвые повинуются ему!
Призрак указал на юг, где легионеры скакали к стране
минотавров.
— Леди Мариция уедет невредимая...
Опять странное решение... Голгрин испытывает непонятную
нежность к этой урсув суурт. Парящий призрак Колота повернул голову, обнажив
огромную рану на шее, пугающую даже Нагрока, и показал в сторону Бастиана. На
миг людоеду померещилась странная тень раскаяния в глазах мертвеца.
— Ф`хан, — прозвучал голос Голгрина.
И тут же невидимый посыльный исчез. Жабоподобное лицо
Нагрока расплылось в улыбке — он все понял. Потом людоед посмотрел на изумленно
вытаращившегося брата.
— Ф`хан! — указал Нагрок на отряд Бастиана. Оба людоеда
радостно затопали к лошадям.
Поездка через пустынную землю тянулась для Бастиана
бесконечно, но еще больше его тяготили размышления о Мариции. Он ожидал
услышать от сестры резкости, но ее поведение оказалось намного более
агрессивным.
Едва замечая дорогу, ведущую через скалистые горы и далее, к
цитадели мятежников, Бастиан вновь и вновь прокручивал в голове недавний
разговор. Но результат все время получался один и тот же. Мариция, как и отец,
всегда упорствует в ошибках. Нет способа изменить ее мнение, если в результате
погибнет мечта Хотака и править будет родственник Чота. Если бы Мариция сразу
встретилась с Фаросом... Но сейчас Бастиан предположил готовящееся
предательство и поклялся не допустить второй встречи.
— Достигли вершины, — прохрипел один из его спутников.
Где-то далеко шумела и грохотала на камнях единственная река
в округе. Надо было подъехать к берегу, наполнить мехи. Справа хребет
заканчивался утесом, под которым журчала вода, а слева выступали на высоту
клыков людоеда черные скалы.
— Надо было захватить их, Лорд Бастиан, — проговорил другой
минотавр. — Взяли бы в плен легионеров, а может, и ее саму... Леди Мариция
стала бы хорошим гарантом переговоров.
Бастиан подумал:
— Нет. Как бы ни сложились переговоры, важно уважать
традиции, иначе мы уподобимся простым бандитам, не стоящим внимания.
