По склону метнулась неясная тень. Бастиан стал вглядываться,
но ничего больше не заметил, минотавр выпрямился в седле, потянувшись к секире.
— Ладно, — наконец выговорил он, — наше положение ничуть не
хуже, чем у Макела в воротах.
— Макела? — переспросил один из мятежников, прикасаясь к
мечу.
Каждый из воинов-минотавров знал про исторический момент,
упомянутый Бастианом. Макел Людоедская Погибель оказался в западне около ворот
заброшенного поселка людоедов. Многие из его сторонников тогда погибли, но он
победил, бросившись вперед и пожертвовав собой.
А среди легионеров фраза «Макел в воротах» имела другое
значение: «Обнаруженная засада».
Миг спустя людоеды во главе с мерзкими братьями обрушились
на отряд Бастиана. Четыре всадника атаковали с фланга, четыре сзади. Следом
бежали пешие воины.
— Вперед! — крикнул Бастиан, принимая единственное решение,
которое могло привести к спасению. Обнажив оружие, минотавры атаковали первого
наездника — ведь если удастся пробить брешь в рядах людоедов, будет шанс
прорваться. Никто из них не боялся смерти, но враги превосходили их числом, а
сообщение об итогах переговоров необходимо было доставить Фаросу.
Людоеды оказались воинами Блотена.
— Джа`ра ив ф`хан я урсув суурт! — вопил один, особенно
уродливый, в котором Бастиан без труда узнал командира.
Он рванулся к нему, но другой людоед заступил черному
минотавру путь. Краем глаза Бастиан увидел, как упал со сломанной шеей и
проломленной головой один из мятежников, на которого обрушились сразу две
дубины. Теперь он понимал, в какую ловушку попался так глупо.
Бастиан рубанул ближайшего людоеда, одновременно увидев, как
погиб второй товарищ, — тот упал на землю и исчез под копытами огромных
лошадей.
— Собраться вместе! Сформировать клин!
Черный минотавр подождал двух выживших спутников и
попробовал вновь атаковать вопящих людоедов. Пеший воин подбежал к нему слишком
близко, за что немедленно получил удар секирой по лицу.
Конь Бастиана захрипел и упал на колени — в шею вонзилось
короткое копье. Вовремя освободив ноги из стремян, минотавр отпрыгнул в
сторону, избегая волосатых рук, уже тянущихся к нему. К сожалению, Бастиан
очутился у самого края утеса. Быстро взглянув вниз, он убедился в неизбежной
гибели в случае прыжка в воду...
Услышав тяжелое дыхание за спиной, Бастиан схватил
нападавшего за руку и, потянув на себя, столкнул вниз. Грохочущая вода
заглушила испуганный визг людоеда.
Когда он перевел дух, последнему из его спутников уже
отрубили голову. От отряда людоедов осталось около дюжины, и они подбирались к
Бастиану со всех сторон.
Один нетерпеливо прыгнул к нему, желая убить лично. Это был
тот самый, которого черный минотавр принял за командира. Волосатое существо
невыносимо смердело — Бастиана едва не стошнило на противника.
Он сделал выпад, но клинок лишь скользнул по ржавым латам.
Оскалившись, людоед рубанул топором по широкой дуге, отбросив Бастиана к самой
пропасти. Мятежник попытался отбить страшный удар, но клинок выпал из руки.
— Ф`хан, урсув суурт! — засмеялся его противник.
Это слово Бастиан знал прекрасно. Ф`хан. Смерть.
Сын Хотака виртуозно владел как секирой, так и мечом, мог
метнуть булаву или метко выстрелить из лука не хуже легионера. Какое-то время
Бастиан даже служил в рядах копейщиков. Но теперь у него осталось только
оружие, которым, по легенде, Саргоннас снабдил свои создания, чтобы те никогда
не ходили безоружными.
С боевым кличем Бастиан прыгнул к людоеду — тот слишком
расслабился и раскрылся. Чудовище испуганно завопило. Один из рогов минотавра
помял, но не пробил броню, зато второй пропорол латы и глубоко вонзился в
легкое.
Вражеская кровь обожгла Бастиана, из горла людоеда исторгся
булькающий хрип. Оба противника закружились на краю утеса. Теперь минотавра
заботило только одно — не отцепиться от врага, но ужасная боль обожгла спину,
все тело отозвалось горестным стоном. По шерсти побежали кровавые дорожки...
«Опытный боец, — мелькнула у Бастиана последняя осознанная
мысль, — видимо, рубанул топором...» Голова мятежника закружилась... Как жаль,
он уже лишился родины, потерял семью и подвел Фароса. А теперь расстается с
жизнью.
— Я не опозорю тебя...
Бастиан не был уверен, кому он адресовал эти слова — отцу,
Фаросу или самому себе. Мятежник захрипел, приподнял дергающегося людоеда и
перевалился с ним за край утеса.
Жестокого удара о воду Бастиан уже не ощутил...
Кровь на драгоценности
Огромный обеденный стол затрещал, когда на дубовую
поверхность рухнули два разгоряченных тела. Минотавры, стоящие вокруг и
наблюдающие за схваткой, истошно взревели. Сидящий во главе стола император
орал громче всех. Его толкнули под руку, и Арднор пролил вино на роскошные
латы, но, поглощенный схваткой, ничего не заметил. Сражение было последним в
длинном списке сегодняшних увеселений.
Пышные гобелены раскачивались под порывами ветра, и
казалось, что изображенные на них великие императоры прошлого также иступлено
машут руками и потрясают оружием. На полу огромного зала искусная мозаика
изображала великого Амбеутина, ведущего народ к свободе. Но сегодня первого
императора сложно было рассмотреть — пол покрывали кучи объедков и одежда,
сгоряча сброшенная пирующими.
Сотни свечей из опрокинутых подсвечников перекатывались по
полу. Люстры под потолком дрожали каждый раз, когда пьяные гости раскачивали
удерживающие их цепи. Даже огромные железные канделябры на пять ламп
наклонились, расплескивая масло, — пиршественный зал только чудом избегал
пожара.
Лишь стража у дверей и позади трона замерла подобно статуям.
Невзирая на брызги вина и куски мяса, запачкавшие их форму, воины неусыпно
несли дозор. Арднор наказывал за малейший проступок.
Но присутствующие гости — все члены культа — безудержно
праздновали. Для торжества не было никаких причин, но их и не требовалось.
Такие пиры теперь затевались каждый вечер, а иногда и днем. Арднор же стал
императором, бесспорным повелителем всех земель империи. Что ему хотелось, то
должно было исполняться немедленно. А застолья Арднор очень любил.
