– А, гад! – он выстрелил в Туза, но не попал – в ответ рядом с его головой пуля отщипнула штукатурку трубы.
Хлопцы тоже стали выглядывать из-за укрытий и постреливать.
Вскоре бой разгорелся с новой силой. Когда Забойщик снова выглянул из-за угла, то увидел спину бегущего зигзагами Туза. Забойщик, прицелившись, выстрелил раз, другой, но, так и не поняв, попал или нет, вскочил и тоже зигзагами бросился вдогонку… Но снова засвистели пули, и Забойщик вынужден был залечь. И очень вовремя, потому что вслед за этим прогремел мощный взрыв – это, прорываясь вперед, метнул лимонку Туз.
Лимонка эта, кстати сказать, в будущем обойдется большими хлопотами и неудобствами жильцам нижних этажей, так как взрывом здорово попортило кровлю. Потом, конечно, пришли из ЖЭКа и поставили заплатку, но всякий знает, как у нас ставят заплатки – все равно, конечно, подтекало. И как дождь – у них потоп. Этот взрыв негативно сказался на комфортабельности жилищ, если не считать, конечно, двух разорванных взрывом бандитов.
Таким образом, оцепление было прорвано. Но Туза во что бы то ни стало нужно было уничтожить, и Забойщик знал это прекрасно.
Прошло уже полчаса. Весело свистели пули, ноги скользили по пологим крышам, Забойщик с шестеркой своих ребятишек преследовал троих оставшихся в живых: Туза, Чукчу и лампоголового.
С крыш открывались изумительные городские виды, но ни преследователям, ни преследуемым не было возможности с высоты птичьего полета насладиться градом Петра Великого.
По расчетам Забойщика, патронов у людей Туза оставалось немного. И правда, редкие выстрелы наконец совсем прекратились.
– Aга! Теперь им конец, – сказал Забойщик оказавшемуся поблизости от него парню со свирепой физиономией и исковерканными ушами борца.
Парень зло посмотрел на главнокомандующего и промолчал.
– Ну, теперь давай вперед, – у них патроны кончились, – приказал Забойщик парню. – Ну давай, давай, а то уйдут… – видя, что парень не торопится, подбодрил он.
Парень выдохнул воздух, как будто собирался опрокинуть стопку водки, и рывком бросился вперед и в сторону… Прыжок был очень ловкий и расчетливый, но и он не спас парню жизнь. Патроны у Туза действительно кончились, но все-таки один еще оставался, и достался он узкому лбу парня.
Все мгновенно попрятались в укрытия, кроме одного. Это был Чукча. Он уже догадался, что, кроме него самого, никто не позаботится о его никчемной жизни. Убегая от преследователей, он знал, что гонятся они за Тузом, а Чукча здесь ни при чем, однако. А зачем ему зря умирать?.. Так что он уже давно выискивал для своего тела какое-нибудь убежище. Но слуховые оконца на чердаки, как назло, по всему пути их следования оказались заколоченными. И вот Чукча нашел место, где можно было спрятаться. Это была давно уже не действовавшая печная труба. Ее внутреннее пространство, по Чукчиным прикидкам, вполне могло приютить его тело. И, воспользовавшись мгновенной передышкой, он подпрыгнул и ловко, как зверек, вперед ногами юркнул в кирпичную трубу. Хотя тело его втиснулось в узкое жерло с большим трудом, так что Чукче пришлось втянуть живот и выдохнуть воздух, но все же это была хоть какая-то защита. Теперь оставалось надеяться, что его не заметили.
Чукча погрузился в трубу так, что над его головой было сантиметров десять до края. Ноги, не чувствуя под собой опоры, висели в воздухе. Сколько было метров до земной тверди, Чукча не знал. Он и не задумывался, сейчас главным было избежать смерти. Патроны у него давно закончились, и свой пистолет он выкинул по пути. Единственное, что у него оставалось для самообороны, это нож, который он держал перед самым своим носом двумя руками. И видел Чукча над собой в квадрате трубы квадратный кусочек неба.
Между тем оставшийся один Туз, уже ни на что не надеясь, вскочил и из последних сил бросился без особенного расчета, куда смотрели полные страха смерти глаза. Лампоголовый с простреленной навылет грудью лежал на краю крыши, так что ноги в замшевых ботинках висели над улицей, а туловище покоилось на железной крыше.
Вся компания Забойщика бросилась догонять Туза, который уже был обречен. Остался только один парень со стареньким наганом времен гражданской войны, впрочем, из этого дедушкиного нагана он метким выстрелом между лопаток прищучил лампоголового и теперь надеялся, что Забойщик отметит его работу денежной премией. Будучи с детства наблюдательным, он заметил, что куда-то делся третий компаньон Туза, и решил поискать. Парень подошел к трубе, где прятался Чукча, и заглянул в нее… Но, должно быть, заглядывал он туда для проформы, не ожидая никого там увидеть. И то, что там сидел Чукча, держа обеими руками рукоять ножа, настолько поразило его, что он от крайнего удивления открыл рот… Чукча оказался порасторопнее. Увидев над собой в отверстии печной трубы этот разинутый рот, от страха смерти показавшийся ему огромной зубастой пастью, готовой поглотить его, Чукча изо всех сил обеими руками вонзил нож в эту разинутую пасть… Голова тотчас исчезла, что-то загрохотало, после чего все стихло. И снова Чукча видел квадрат безоблачного неба.
А парень, получивший в глотку нож, казалось, изумился от этого еще больше, чем увидев Чукчу. Он, схватившись за голову, отступил на шаг от трубы и, стоя на покатой крыше, повернулся налево, потом – направо. Что-то в этих поворотах было торжественное, и парень с торчащей изо рта рукоятью ножа напоминал сейчас древнего факира – глотателя шпаг. Он хотел что-то молвить или крикнуть, но нож, застрявший в горле, не дал сделать этого. Тогда парень развел от досады руками и, сделав два решительных шага к краю крыши, красиво раскинув руки, «ласточкой» сиганул вниз. Было в этом полете нечто завораживающее: свободное и радостное – так что все прохожие, остановившиеся на улице, следили за его полетом с восторгом и завистью.
Отряд не заметил потери бойца, иногда постреливая, он гнался за Тузом; и все уже знали, что ему не уйти, знал об этом и сам Туз. Его приперли к стенке. Получилось это в буквальном смысле, потому что крыша, по которой он убегал, уткнулась в желтую кирпичную стену более высокого здания, таким образом, справа и слева покатая крыша обрывалась улицей, и дальнейшее продвижение было невозможно. Туз стоял, прижавшись спиной к стене, ожидая своих убийц. И они пришли: запыхавшиеся и перепачканные, измотанные погоней, ползанием по пыльному цинку крыш – их осталось всего четверо. Причем пистолет был, кроме Туза, еще у одного парня, другие спрятали свои в карманы за неимением патронов.
– Сколько же за тобой можно гоняться, Туз несчастный? – пуча добрый глазик, спросил Забойщик.
– А ты, по роже видно, Забойщик, – признал известного коллегу, отдуваясь, сплюнул сухими губами Туз. – Значит, заграничная жизнь надоела, на Родину-мать потянуло?
– Да уж и не говори, потянуло, милый.
– А что будешь делать, когда Китаец вернется?
– Дурачок, оттуда ведь не возвращаются.
– Ты же, Забойщик, знаешь, – он вернется.
Туз заложил руки за спину и дерзко посмотрел на стоящих перед ним людей. Он был полностью в их руках и тем не менее еще имел в себе столько нахальства нагло смотреть на них.
