Несмотря на то, что миссис Халл почти ни в чем не отказывала сыновьям, некоторые правила в семействе Халлов должны были соблюдаться неукоснительно. Так, Пем не имел права курить в присутствии матери, а Хилли под страхом смерти запрещалось брать в рот «эту гадость». К тому же Хилли запрещалось ходить в Пайн-Хилл, «дурной район» Александрии, и приближаться на километр к игорному заведению под названием «Пул-Холл».
Именно сюда Хилли, все еще рассерженный на Харриет, прикатил на велосипеде. Из осторожности он припарковал велосипед за пару кварталов от бильярдной на случай, если маме или папе вздумается проехать по этой части города. Надежно спрятав велик под раскидистым кустом акации, Хилли, насвистывая, прошел оставшуюся дорогу пешком. Теперь он стоял внутри «Пул-Холла» недалеко от входа, механически жуя чипсы барбекю и перебирая комиксы-ужастики, которыми были завалены пыльные полки. Хотя бильярдная находилась всего в нескольких кварталах от центральной площади, она пользовалась весьма дурной славой. Здесь торговали наркотой, играли в покер, местные забавы часто доходили до поножовщины, да и перестрелки тоже не были редкостью. Хилли сюда тянуло не только из-за зловещей атмосферы — низкие потолки, помещение утопает в клубах застоявшегося табачного дыма, мигают неоновые трубки под нависающими над головой балками, грязные столы, — но в основном из-за комиксов-ужастиков — во всем городе их продавали только здесь.
Когда Хилли впервые увидел забытый кем-то в парте комикс под названием «Тайны дома ужасов», он не поверил своим глазам. На обложке была изображена девочка в инвалидной коляске, тщетно пытающаяся спастись от наползающего на нее сзади огромного удава. Хилли был потрясен. С замиранием сердца он перевернул страницу. Внутри книги на десяти страницах девочка умирала в страшных судорогах в лужах крови и ошметках оторванного от костей мяса. Кроме этой в книге также были истории вроде «Подруги Сатаны», «Приходи в мой гроб, погнием вместе» и «Бюро путешествий „Трансильвания“».
Долгое время Хилли был совершенно уверен, что эта книга — единственная в своем роде, и не мог прийти в себя от счастья, что ему привалила такая удача. Он перечитывал комикс до тех пор, пока не выучил наизусть все до последней реплики, а потом начал читать с конца. Каково же было изумление Хилли, когда через пару недель он увидел подобную книжку в руках Бенни Лангрехта. Она называлась «Черная магия», и на обложке была изображена мумия в серых развившихся бинтах, которая высохшими черными руками душила толстого пожилого археолога. Хилли умолял Бенни продать ему комикс, но Бенни, в силу своего поганого характера, наотрез отказался. Когда отчаявшийся Хилли предложил Бенни сначала два, а потом и три доллара просто за то, чтобы посмотреть комикс у него из рук, Бенни усмехнулся и стукнул его свернутой книжкой по голове.
— Съезди и купи себе такую же, — сказал он со снисходительным презрением, — нечего у людей клянчить. В «Пул-Холле» их полно, самых разных, поверь мне.
Это случилось два года назад, и с тех пор Хилли скопил изрядную коллекцию комиксов. Они стали его лучшими друзьями и вместе с ним переживали тяжелые времена — корь, длительные поездки на машине с семьей, и даже летний лагерь Селби с ними не казался таким уж отвратительным. Из-за стесненных финансовых обстоятельств и строгого материнского запрета Хилли не мог приезжать в «Пул-Холл» слишком часто, получалось один раз в месяц, а то и реже, — но зато с каким нетерпением он ждал этих визитов! Толстяка за стойкой, похоже, не раздражало, что Хилли часами листает комиксы, чтобы сделать свой единственно правильный выбор, а может, он вообще не замечал такую мелочь, как Хилли.
В тот день Хилли приехал к бильярдной, чтобы отвлечься от мыслей о Харриет, но выбор у него был совсем небольшой — после покупки чипсов у него осталось тридцать шесть центов, а самый дешевый комикс стоил двадцать восемь. Он рассеянно листал ужастик из серии «Темный особняк» под заглавием «Демон у дверей»: «Аааааахххххх, нет, нет! Я не знала… О нет! Наверное, я освободила злые силы, и теперь они будут править землей до рассветаа-аа!!!» — одновременно кося любопытным глазом на брошюру по бодибилдингу, на которой был изображен красавец с выпирающими отовсюду мускулами и полным отсутствием лба. «Будьте честны с собой! Посмотрите на себя. Достаточно ли у вас мышечной массы, которую так обожают женщины? Или вы — тощий полумертвый дохляк весом шестьдесят три килограмма?»
Хилли не знал точно, сколько он весит, но шестьдесят три килограмма казались ему вполне приличным весом. Вздохнув, он перевел взгляд на комикс из серии «Рентгеновское излучение», который обещал показать то, что скрывается у женщин под одеждой, но тут на его лицо упала тень. Хилли поднял глаза. Двое мужчин отошли от карточных столов к полкам с комиксами, видимо, чтобы поговорить без свидетелей. Хилли узнал одного из них — Кэтфиш де Бьенвилль, король трущоб, что-то вроде местной знаменитости. Кэтфиш взбивал свои рыжие волосы на африканский манер и ездил на джипе с тонированными стеклами. Черты его лица напоминали о негроидном происхождении, хотя кожа была такой же светлой, как у Хилли, а глаза — голубыми. Больше всего Хилли поражала его манера одеваться — сейчас, например, несмотря на жару, на нем был красный бархатный смокинг, белые брюки клеш и красные туфли на платформе.
Однако говорил не он, а его спутник — еще почти подросток, довольно худой и грязный, как будто недокормленный. У него были острые скулы, а волосы длинные, как у хиппи, и разделены на пробор. В нем чувствовалась какая-то скрытая опасность, затаенное безумие, как у маленькой собачки, которая молчит-молчит, да вдруг бросится и укусит исподтишка.
— А где он берет деньги для игры? — шепотом спросил Кэтфиш.
— Пособие по инвалидности получил, наверное, — ответил второй, поднимая глаза. Глаза у него были прозрачно-серебристого цвета, но какие-то странно застывшие, как будто неживые.
Вроде бы они говорили о старом Карле Одуме — он гонял шары в глубине зала и громко обещал разгромить любого, кто рискнет поставить свои денежки на кон. Карл был вдовцом, и его выводок недокормленных детей в количестве девяти человек вечно болтался по городу в поисках съестного. Самому Карлу было слегка за тридцать, но выглядел он как глубокий старик — сожженная на солнце кожа обвисла складками, глаза обведены нездоровыми розоватыми кругами. У него не хватало нескольких пальцев — результат несчастного случая на птицефабрике, но в бильярд он играл как бог. Сейчас он был в дым пьян и тряс своей искалеченной рукой, крича, что сделает любого, кто приблизится к его столу, с пальцами или без пальцев.
За соседним столом сидел гигантского роста человек, к которому, собственно, и обращался Одум. Этот огромный, сумрачного вида мужчина, одетый в коричневую униформу почтового служащего с меткой на груди, был чем-то похож на медведя гризли. Его черные с проседью волосы спускались ниже плеч, а руки были такие толстые, что казалось, он не смог бы держать их вдоль тела, они так и остались бы торчать под углом, подобно лапам медведя, если бы тому вздумалось ходить как человеку. Хилли не мог отвести от него глаз. В этой коричневой униформе и со своей всклокоченной черной бородой человек походил на какого-то сумасшедшего южноамериканского диктатора.
