— Драконьи Хозяева — это была идея Натана. Его и Ялака. Они
решили сбросить Королей-Драконов, которые правили столько лет, сколько
человечество помнило себя. Они подавляли в людях всякое стремление к
совершенству и угнетали людское племя, стараясь сделать их безмозглыми
скотинами. Их слуги искали чародеев и уничтожали, где только могли. К счастью,
могли они далеко не все. Хозяева собрали силы и выступили, бросив драконам
вызов. Так началась Поворотная Война.
«Поворотная Война. Мало кто ее теперь так называет, —
подумал Кейб. — Целые края стали пустошами, пепелища и кладбища испещрили
землю. Это было жестокое испытание. Все маги, кто послабее, погибли — и с ними
множество огненных змеев. Наконец война достигла Города Знаний.
Не было секретом, что стратегию драконов разрабатывал не
Император, а Пурпурный Дракон, Правитель Пенаклеса. И на нем-то Хозяева решили
сосредоточить силы. Ялак повел свои силы в Бесплодные Земли, место единственной
настоящей победы Хозяев. Он должен был предотвратить возвращение Бурого и
остатков его воинства. Лохивар, столица Серой Мглы, должен был задержать
Черного. Натан Бедлам должен был повести остальное войско против Города Знаний.
— Их предали с самого начала. Лохивар изменил и открыл
ворота врагу. И силы защитников повели драконью армаду к Пенаклесу. И если бы
не Грифон, они успели бы вовремя. Он встретил предателей с маленьким наемным
войском и отбросил их назад. Вот потому-то он и стал нынешним Лордом Пенаклеса.
Все больше Кейб понимал, почему они так спешат достичь
города. Еще немного — и надежда хотя бы на относительную безопасность пропадет.
— Но и Ялака предали. Азран. Этот так называемый сын Натана
поразил его в спину Рогатым Клинком. Ялак даже не узнал, что с ним произошло.
Здесь его предвидение ему изменило.
— А как меч попал к драконам?
— Даже Азран не всеведущ, — ухмыльнулась Гвен. — Бурый,
увидев расстройство в рядах врагов, решил разгромить их окончательно. Он дрался
в человеческом обличье, а оружие его сломалось. И тогда он ранил Азрана и
похитил клинок. О, почему он не убил его! Тогда-то я и покинула поле боя, чтобы
присоединиться к Натану и предупредить их, пока еще не все потеряно. Бурый
отбросил и рассеял войска Хозяев, но преследовать не мог. Его кланы были близки
тогда к полному уничтожению.
Кейб припомнил слова Бурого Короля. Как он его ненавидел!
Кейб почти понял свирепого змея. Но он сам вырыл себе могилу собственной
злобой.
Леди глядела на него:
— Я знала, что есть еще дитя. Твоя мать погибла, и Натан,
надо думать, похитил тебя у отца, чтобы тебя не постигла участь Азрана и ты не
стал рабом тьмы. Я…
— Стоп! — вскрикнул Кейб. — Ты хочешь сказать, что видела
меня?
— Ну да…
— Но ведь ты же спала годами, десятилетиями!
— Да. Понимаю… Но… Я не знаю, как это объяснить. — В ее
голосе звучало искреннее недоумение.
— Мне же нет еще двадцати пяти! А по твоим словам
получается… Получается, что с тех времен…
Темный Конь перестал пощипывать траву. Он все еще казался
обычным конем, но в голубых глазах появилась хитринка. Уши стали торчком. Ему
тоже стало интересно.
Колдунья начала читать какое-то заклинание, быстро перебирая
пальцами.
— Ты помнишь только обычную жизнь? Ничего больше?
— Ничего.
— Странно, очень странно. По-моему, это колдовство, но оно
уже настолько с тобой срослось, что даже я не могу отделить. Однако видно, что
оно пошло тебе на пользу.
— Что мне делать?
Она развеяла заклинание. Словно мягкая кисточка дотронулась
и отскочила от его кожи.
— Не знаю, что и сказать, — развела руками волшебница и
повернулась к Коню: — Я готова выслушать тебя. Конь фыркнул:
— Как ве-еликодушно с вашей стороны! Насчет парня у меня
только две идеи. Во-первых, заклинание, которое ты исследовала, почти наверняка
наложено Натаном Бедламом, и именно оно, скорее всего, причина странного
детства Кейба. Ты сама говоришь, оно пошло ему на пользу. И послушай совет:
отбрось пустые домыслы, пока не доедем до Пенаклеса. Там мы все узнаем.
— Ты думаешь, в Библиотеках мы что-нибудь найдем? Конь
поковырял копытом землю.
— Я думал кое о ком другом.
— О ком? — Лицо ее потемнело.
Кейб не заметил опасного изменения в голосе.
— Ну конечно, о Симоне!
— Симон? — Гвен обернулась к нему.
— Ну да. Это он привел ко мне Темного Коня. И сказал, что мы
встретимся в Пенаклесе.
— Опиши его. — От ее голоса повеяло ледяным холодом.
— Высокий. В плаще с капюшоном. Лицо не опишешь — оно всегда
какое-то расплывчатое…
— Сумрак! — Крик Гвен напомнил первую встречу с Темным
Конем. — И ты принимаешь от него помощь, от проклятого страшнее Азрана! Глупец!
— Леди Гвен, вам известно о проклятии Сумрака не более, чем
мне! — Темный Конь сумел перекричать девушку. Кейб тихо порадовался, что на
дороге никого не было.
— Я убью его!
— Ха! И перекалечишь всю землю вокруг? И кто после этого
сдвинет Чашу весов в другую сторону?
— Он, — она утихла и, казалось, выбирала слова, —
сотрудничает с Грифоном?
— Да, они вместе до конца, и ты это знаешь!
— До конца? Ну таким манером это недолго… Кейб, ошарашенный,
переводил взгляд с одного на другую. Что за белиберда?
— Хватит тратить время. — Леди встала. — Теперь, когда я
знаю, кто еще с нетерпением ждет нас в Пенаклесе, я тороплюсь туда еще больше.
Не дожидаясь Кейба, она вскочила на спину Коня. Кейб
последовал ее примеру, все еще надеясь, что она объяснит свое поведение. Вот уж
воистину темпераментная женщина!
— Кто такой — Сумрак? Какое он имеет ко всему этому
отношение?
Слова ее были непонятны.
— Единственный чародей, сравнимый с Натаном. И самый
ненавистный. Он может все спасти — и все погубить. Противоречивая натура…
Темный Конь приготовился к новой скачке. Но больше он не
смеялся.
