— Сирвэк Дрэгот — и своих товарищей, Повелителей Стражи. А в
награду за это, надо полагать, лорд Петрак желает обрести власть над тем
немногим, что останется от Земель Мечты. Крохотная Империя, где он сможет,
развалившись в кресле, свято верить в то, что эти жалкие останки спаслись
только благодаря его героическим усилиям. При этом он, конечно же, не вспомнит
о тех, кому не повезло остаться в живых.
Грифон пристально посмотрел на товарищей. Оба, казалось,
были готовы согласиться с любым его решением. Правда, все трое лишились
магических способностей — но что поделаешь… Птицелев тяжко вздохнул и обратился
к Дейну, который знал Канисаргос гораздо лучше, чем они с Моргисом:
— Нам нужно выбраться из этого города, и поскорей. У тебя
есть какие-нибудь соображения?
Бывший волк-рейдер молча поглядел на него. На его
мертвенно-бледном лице Грифон прочел гораздо больше, чем ему хотелось бы.
Он устало прикрыл глаза:
— Ну что ж. Тогда я предлагаю…
Глава 15
Тройя с удовольствием проглотила последний кусочек персика и
улыбнулась, обнажив острые белые зубки, которыми было гораздо удобней терзать
добычу, нежели вгрызаться в спелую мякоть фруктов и ягод. Однако персик,
принесенный одним из помощников лорда Петрака, доставил ей наслаждение, какого
она прежде никогда не получала от еды. Все, что росло во владениях Воли Леса,
имело вкус, по сравнению с которым все остальное казалось пресным.
Женщина-кошка объясняла это природной добротой хозяина, которого почитала своим
наставником. Никакой другой Повелитель Стражи не вызывал у нее такого
благоговения. С лордом Петраком она всегда чувствовала себя уверенно, дикий
зверь, сидящий в ней, внезапно становился мирным и кротким, а самое главное —
она знала, что защищена от любых опасностей.
— Как ты себя чувствуешь, котенок?
Она и не заметила, как лорд Петрак появился перед ней. Воля
Леса выглядел очень усталым. Он стоял, тяжело опираясь на посох, глядя в
никуда… Как же он заботится о ней! Точно отец о любимой дочке…
— Хорошо. Но почему вы спрашиваете?
Он на миг нахмурился, но тут же ответил:
— Я всегда пекусь о здоровье моих друзей, Тройя. А ты бы
хотела, чтобы было иначе?
— Я знаю, что иначе быть не может! — Она поднялась,
собираясь прощаться, но гостеприимный хозяин внезапно преградил ей путь:
— Как! Ты ведь только что пришла! Я так редко тебя вижу…
Удели мне еще немного времени.
Что-то здесь было не так, что-то… она не могла вспомнить.
Чувствуя, что оставаться здесь нехорошо, не правильно, Тройя попыталась
выдумать предлог, чтобы уйти:
— Хаггерт, наверное, меня ищет…
— Хаггерт? — На оленьем лице отразилось удивление, едва ли не
испуг, но лорд Петрак мягко исправил оплошность:
— Вряд ли он ищет тебя. Последний раз я говорил с ним час
назад, и он сказал, что ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь. Или ты
уже устала от моего общества?
— Ох, что вы, лорд Петрак!
Он взял ее под руку и подвел обратно к креслу. Тройя
чувствовала себя совершенно беспомощной, она не узнавала своей походки, своих
движений. Что-то было не так…
Ци…
Прежде она слышала это слово только один раз, и теперь не
поверила бы своим ушам, если бы Повелитель Стражи не сжал сильней ее плечи. Он
подозвал одного из жителей эльфийской деревни и попросил принести ей
чего-нибудь выпить. Тройя не возражала — как ни странно, она знала, что все
равно будет так, как он скажет. Затем Воля Леса встал и попросил извинения,
сказав, что вернется через минуту. Раньше он не скрывал, что собирается делать…
Тройю отчаянно клонило в сон, но она держалась из последних
сил. Тот краткий, мгновенно смолкший шепот всколыхнул в ней какое-то смутное
воспоминание… что-то неуютное, чужое… связанное с лордом Петраком. Тревожное,
пугающее воспоминание о… о Грифоне?
— Грифон, — прошептала она вслух, точно это имя могло
придать ей силы. Воспоминания постепенно обретал и ясность. Пленение, побег…
предательство!
— Лорд Петрак. — Имя, которое всегда означало для нее почет
и мир, теперь вызывало отвращение. Тройя вспомнила все, включая ци и внезапное
заявление Моргиса о том, что Воля Леса вступил в сговор с одним из главных
арамитов. Злобно шипя, Тройя выпустила острые когти. Ее доверие предано! Он
жаждала крови.
Она осторожно поднялась и беззвучно двинулась по тропе, по
которой только что ушел Повелитель Стражи. Тут перед ней возник тот самый
поселянин, с напитком в руках и разинутым от удивления ртом. Тройя выпустила
когти, но быстро сообразила, что эти человечки ни в чем не виноваты — им было
известно еще меньше, нежели ей. Поселянин — совсем юный, почти мальчик —
выронил чашу и бросился было бежать, но Тройя схватила его за руку и,
пробормотав «извини», закатила оглушительную затрещину. Несмотря на видимую
хрупкость, женщина-кошка не раз побеждала в рукопашном бою дюжих мужчин —
бывалых бойцов.
Мальчик потерял сознание. Тройя бережно опустила его на
землю, мысленно поклявшись, что позаботится о нем — если, конечно, ей удастся
выжить. Как жаль, что Грифон не с ней! Вот кто умеет сохранять присутствие духа
даже в самых безнадежных ситуациях! Конечно, Тройя не только поэтому хотела его
видеть… но те, иные мотивы не имели никакого отношения к истории, в которую она
попала.
Уже через считанные секунды Тройя готова была убить себя за
опрометчивость! Ведь могла же она по крайней мере допросить мальчика и узнать,
куда направился его господин! Конечно, можно идти по следу, но только
заносчивые дураки выбирают из двух путей более сложный!
Еще через несколько минут она всерьез задумалась, не
вернуться ли ей на прежнее место — туда, где Петрак держал ее в плену. Вдруг
мальчик еще там, где она его оставила?.. Тройя совсем забыла одну очень важную
вещь: здесь, в этой части леса, запах лорда Петрака витал везде. Старые запахи
смешивались с новыми, и она не могла понять, когда здесь был тот, кого она
ищет. Но отступать Тройя не собиралась. Хотя и знала, что с лордом Петраком ей
не справиться — он сметет ее одним щелчком, словно сухой листок или пушинку…
За ее спиной послышался шорох, а затем голос:
— Ах, какая восхитительная кошечка к нам пожаловала!
Не думая ни секунды, Тройя развернулась и в прыжке бросилась
на источник звука. Но две фигуры в черных доспехах преградили ей путь — и
Тройя, отскочив от них, точно камешек, упала на землю и заплакала от злости и
боли. Раздался злорадный смех:
