Наконец наша неуклюжая стрекоза тупо шлепнулась на пузо, перестала дребезжать и скрежетать, уняла эпилептические судороги и застыла.
– Приехали! – радостно оповестил Боков. – Отстегивайся, снимай амуницию, выходим!
Хорошо сказать – «выходим». Мои ноги, от бедер до мизинцев, представляли собой густой колышущийся кисель, ни под каким предлогом не желающий обретать привычные двигательные функции. В чем дело? Летала же я над Куршевелем, ничего подобного не случалось, а тут?
Боков подхватил меня за талию и почти вынес из вертолета.
– Антон Петрович, здравствуйте, – встретил нас на палубе дородный высокий мужчина в капитанской форме. – Вы к нам с проверкой или за впечатлениями?
– Какая проверка, Иван Сергеевич! Что я, сухопутная крыса, понимаю в вашем хозяйстве? – Боков засмеялся: – Проверять вас, полярного волка. Помилуйте! Знаете же, давно мечтал, вот, оказия подвернулась, неделька свободная выдалась, думаю, дай-ка махну на Северный полюс!
– Правильно, – одобрил капитан. – Одно плохо, каюты соответствующей вашему статусу нет. Люксы все заняты. Полулюксы – тоже.
– На палубе палатку поставим, – снова улыбнулся Боков.
– Ну, зачем так? Вы же с дамой. Дама, – он оглядел меня с ног до головы странным равнодушным взглядом, – наверное, к удобствам привыкла. Мы вам две каюты рядом освободили, ученых потеснили. В тесноте, как говорится, но не в обиде. Каюты меж собой сообщаются. Так что почти двухкомнатный люкс.
– Все нормально, Иван Сергеевич, устроимся! Не графья! – уверил Антон. – Знакомьтесь, это – Даша. Даша, это Иван Сергеевич Прокопец. Заслуженный полярник, герой труда, лучший капитан пароходства, хозяин «Ямала».
Капитан снова странно хмыкнул:
– Хозяин «Ямала», слава богу, пока государство. Ну, располагайтесь, передохните с дороги полчасика, и прошу ко мне на обед. Участок впереди почти чистый, безо льдов, будем идти как на прогулочной яхте! Пассажиры уже трапезу закончили, отдыхают по каютам, так что мы, отобедав, сможем ледокол осмотреть. Желаете?
– Еще бы! – кивнул Антон.
Каюты нам достались… как бы это сказать.
В коробке из-под обуви, право, шпилькам находиться куда вольготнее, чем мне в этой каюте. Кровать, узенькая, как купейная полка в вагоне, столик, с которого локти сваливаются, тумбочка, узкий шкафчик и отдельный закуток с унитазом и душем. В деревянной перегородке – дверь в точно такую же табакерку. Боковскую. Это называется, попала! Если весь круиз – две недели – в такой душегубке. И это стоит тридцать штук баксов? Хорошо, что мы тут всего на неделю. Все-таки Бог есть! Не даст он мне провести заслуженный отдых в этой душегубке с видом на ледяную бездну.
Антон на мое огорчение лишь улыбнулся:
– Тут ученые живут, они, надо полагать, все время работой заняты, в каюте только спят. У туристов – другие условия, но, думаю, простора и шика, как в люксовых отелях, ждать не стоит. Это же ледокол, а не круизная яхта.
– Так за что тогда берут такие деньжищи? Это же дороже, чем Мальдивы и Куршевель?
– За экзотику, Даш. За впечатления. Северный полюс во всем мире считается туристическим маршрутом номер один. Самые богатые и знаменитые люди Земли считают, что хоть раз побывать тут обязательно нужно. Чурилин-то зачем сюда поехал? – Опять он о Чурилине! Вот Отелло недорезанный! Накаркает ведь. – Ладно, располагайся, малышка, приводи себя в порядок, на обед к капитану опаздывать не принято. Это не ресторан.
Оказалось – очень даже ресторан. Видно, не желая ударить перед нами лицом в грязь, Прокопец приказал накрыть стол не у себя в каюте, а именно в ресторане. Крутить носом, осматриваясь, было неприлично, и я лишь отметила про себя, что зал большой, просторный и очень чистый, даже с некоторыми элементами роскоши, типа позолоты на дереве и бордового плюша на стульях. Ясное дело, на изыски кулинарии я и не рассчитывала, приготовясь стоически снести какую-нибудь переваренную лапшу и столовские котлеты. На столе розовела семга, светилась крупная красная икра, слезилось масло. Отдельное блюдо роскошествовало крупно нарезанными огурцами, помидорами и пучками зелени. В вытянутой плоской лоханке поблескивали перламутром куски селедки в кудрях репчатого лука, на плоской тарелке аппетитно нежилось мясное ассорти. Все.
Ах, да! Водка, коньяк, белое и красное вино.
– Ну, что Бог послал! – провозгласил капитан, разливая холодную водку. – Пища у нас самая простая, но и самая здоровая. Надеюсь, понравится.
– А пассажиры ваши никаких изысков не просят? – поинтересовалась я, памятуя цену круиза и, соответственно, статус капризов путешественников.
– Попросят – приготовим. Повара у нас высшей квалификации. Могут сообразить что угодно, хоть японское блюдо, хоть мексиканское. Но желающих нет! Как отведают нашей русской еды, так все, за уши не оттащишь! Борщом хоть каждый день корми! А пельменей съедают столько, что потом до ночи отлеживаются по каютам. Где они еще такой пищи вволю наедятся? По Парижам да Нью-Йоркам ничего подобного нет. Ну, чего это я вас баснями кормлю? Давайте наших хлеба-соли!
Хлеб-соль и впрямь оказалась такая, что я – как это называется? – проглотила язык. Сначала – вместе с селедкой, потом – с борщом, и, несмотря на то что внутри уже совершенно не оставалось свободного места, я все же умудрилась запихнуть в себя парочку восхитительных мантов. Запивая все это великолепие брусничным киселем, я до последней запятой была согласна с капитаном, что ни в каких Монако-Куршевелях-Мальдивах ничего подобного нет и в помине. Тамошних аборигенов мне немедленно стало жалко: несчастные люди. Так ведь и вся жизнь может пройти совершенно впустую!
Объелась я настолько, что даже глаза отказывались мне подчиняться.
– Сейчас взбодримся, – понял мое состояние капитан. – Кофе с коньяком! Надо первые часы перетерпеть. Потом легче будет.
– Ну да, желудок растянется, – улыбнулся Боков.
– И это тоже, но главное – сейчас не заснуть. Тут такой сон крепкий! Проснетесь поздно ночью, что делать? Хотя сейчас все равно – ночь, день. Круглые сутки солнце. Знай, любуйся. Насыщайся красотой. Так что пьем кофе и на экскурсию по ледоколу.
Я никуда не хотела. Не могла. Зачем мне эта экскурсия? Что я на ней увижу? Машинное отделение? Ядерный реактор? Ковры в коридорах? Чем смотреть-то? Глаза – словно у Вия. Впору просить: «Поднимите мне веки!» Гораздо продуктивнее было бы сейчас завалиться в каюте у Антона под бочок. Иначе-то все равно не получится: кровать слишком узкая. Подремать в свое удовольствие и пробудиться от его поцелуев. Ведь он-то, если я рядом, вряд ли сможет уснуть!
Но и мешать мне не решится. Пока я не отдохну. Что за радость – секс с обожравшейся и сонной женщиной? А сексу, между прочим, самое время. И так сколько драгоценных мгновений псу под хвост. Боков-то, по всему видно, уже едва сдерживается. Просто виду не показывает. Бедолага!
А если у нас с ним – вдруг – сексуальная несовместимость?
