– Тетя Валя, бабушка! – горячилась Ника. – Это же модно так – джинсы в дырках и рубахи мятые! Самый писк!
Тетя Валя осуждающе посмотрела на нее и сказала:
– Самым модным у нас должен быть президент. Но что-то он в рваных брюках не ходит. Да и Кобзон Иосиф Давыдович тоже все норовит с иголочки одеться. Потому что жена его, Нелечка, за мужем присматривает. Вовремя штопает, если что порвалось. Нет, Никуша, тут не в моде дело, а в семье.
Ну куда было провинциальной девушке против таких аргументов? Следовало просто молча внимать и впитывать. Что она и делала.
«Вот бы сейчас тетю Валю сюда! – с тоской подумала Ника. – Вместе бы мы точно придумали, как бандитов обхитрить! Не зря же тетка буквально со второй страницы детектива всегда знает, кто убийца».
Когда-то давно, еще до мечты об оперетте, тетя Валя видела себя знаменитой сыщицей. Потом тяга к искусству пересилила, а мечта об уголовке – осталась.
– Знаешь, Никуша, – делилась тетка, – за годы изучения детективной литературы я приобрела такой громадный опыт и так отточила интуицию, что могу преподавать в академии МВД.
– А там разве не надо генералом быть? – наивно удивилась племянница.
– Девочка, – тетя Валя покровительственно щурила глаза, – скажи мне, Володенька Высоцкий разве был генералом? А лучше Жеглова никто с организованной преступностью бороться и не умел. Если б Высоцкий был жив, разве мафия сейчас так разгулялась бы? Разве страдал бы так народ от коррупции?
Конечно, тетя Валя сейчас непременно нашла бы выход!
Она – не тетка, придется думать самой. Кино-то про похищения смотрела? Сто раз! Как там пленники спасались? Как-как… Где-то находили оружие и ка-ак начинали метелить бандосов!
Значит, надо найти оружие.
Ника двинулась по комнатам в надежде отыскать завалившийся под кушетку или спрятанный в морозилке маленький красивый пистолет. Не находилось ничего! Единственным колюще-режущим предметом, малопригодным для обороны и уж совсем никчемным для нападения, оказался набор разовых пластиковых вилок-ножей, хлипких и ненадежных. Такими разве что пятки щекотать…
Разочарованная до полного огорчения девушка присела на табуретку и задумалась: все ли обследовала? А туалет? Бывает, оружие прячут в бачках. Завернут в полиэтилен, – кто догадается пистолет в воде искать?
Увы, в бачке было пусто, зато на стене слева, почти невидимая за дверью, ютилась серая прямоугольная коробка, которую угрожающе вспарывала красная молния и жгучая надпись: «Осторожно! Убьет!»
За дверцей было совершенно пусто. То есть абсолютно… Ни пистолета, ни ножа, ни топорика, ни даже каких-нибудь электрических проводов. Единственное, что немного зацепило Никино внимание, не дав ей тут же захлопнуть дверцу-обманку, – не совсем обычный вид самой стены в небольшом углублении.
Провела пальцем – гладко, прохладно, будто толстое темное стекло. Тайник? И как же его открыть?
Тонкими чуткими пальцами Ника стала осторожно исследовать гладкую поверхность: должна быть какая-то выпуклость, надавишь – ячейка и откроется!
Когда она, кажется, в триста восемьдесят седьмой раз ощупывала контур стекла, оно вдруг неожиданно и неимоверно ярко осветилось!
* * *
Ника перепугалась так, что отпрянула назад, пребольно тюкнувшись затылком о стенку.
Было б куда упасть, она бы точно упала! Но поскольку все невеликое пространство туалета занимал унитаз, она лишь обессиленно присела на его голубую крышку. Освещенная ниша мерцала ровно против ее глаз.
Там, в зазеркалье, находилась… ванная. Большая, квадратная, выложенная от пола до потолка розово-мраморным крупным кафелем. Рядом с овальным джакузи стояла в розовой же кадке пышнохвостая, мохноногая пальма.
Вот это да! Все как в настоящем детективе! Тайное окно, сквозь которое злоумышленники наблюдают за ничего не подозревающей жертвой. А может, и того хуже… Нику даже передернуло от брезгливости, когда ей пришло в голову еще одно возможное назначение этого окна. Извращенцы проклятые! Ника решительно сплюнула и в этот момент увидела, что в ванной кто-то есть!
Со страху захлопнула дверцу, но тут же сообразила: если это окно потайное, то со стороны ванной оно должно быть замаскировано! Например, под зеркало. Эх! Была не была! И распахнула дверцу во всю ширь.
Щелкунчик, а в ванной был именно он, как раз влез под душ и врубил, даже на расстоянии видно, очень горячую воду. Пар моментально заполнил пространство ванной. «Нашел время плескаться! – разозлилась Ника. – Садист!» Это он специально время тянет, чтобы пленников деморализовать! И тут ее как током ударило: о похищении-то уже всем известно! Гена, конечно, подняла на ноги милицию. Их уже ищут! И по всем телеканалам показывают фотографии Марфы и Ники, рассказывая о страшном преступлении – похищении дочери известного банкира и молодой красивой няни. Марфиньку, наверное, в лицейской форме – клетчатом пиджачке и белой юбочке, а Нику…
Здрасьте! Ее-то фотографий в доме ЕВРа нет! Одна, новогодняя, где няня в костюме Деда Мороза с белой бородой. Эх, ну что же она за дура такая? Сколько раз хотела сделать портрет и повесить в спальнях Петруши и Марфы, чтобы ЕВР, желая детям спокойной ночи, видел ее неземную красоту. Так и не собралась…
Вот судьба! Не везет – так уж абсолютно во всем! Даже в такой момент, перед смертью, на экране не покрасоваться!
Пар за стеклом наконец-то пошел на убыль. Головастик уже тщательно вытирался белым мохнатым полотенцем, и Ника смогла разглядеть его со спины. Если не считать большой, просто огромной головы, которая, кстати сказать, со спины и не смотрелась такой уж ужасной, то фигура главаря представлялась вполне даже сносной. Сильные, накачанные плечи, гибкая спина в правильных буграх мышц, узкие бедра. На крепких, тоже накачанных ногах сидят круглые упругие ягодицы.
«Видно, полжизни на тренажерах проводит, – сделала вывод Ника. – Качок. Все они, бандиты, качки».
Головастик набросил халат, запахнулся и двинул прямо в сторону Ники. Она обмерла, закрыла лицо ладонями, успев лишь подумать: все! А когда, справившись с подлым страхом, заставила себя посмотреть сквозь щелки прижатых к лицу пальцев, главарь стоял прямо перед ней, буквально в нескольких сантиметрах!
Вернее, стоял его живот. С белым узлом махрового пояса по центру. Бандит, как поняла Ника, причесывался. Практически не дыша, девушка сверлила глазами белую махру халата, боясь пошевелиться: вдруг услышит? И тут, словно разрезанный острым ножом ее взгляда, белый узел, ожив, зашевелился, расслабился, скользнул вниз.
«Ох!» – осела мимо унитаза пленница.
То, что находилось перед ее взором теперь…
Слева, наискосок, прямо по ребрам шли неровные детские буквы – «ВОВА». Татуировка, видно, была сделана давно, рука, ее наносившая, особой уверенностью не отличалась. А может, татуируемый слишком дергался, от боли например, потому и буквы плясали. Под синим именем тянулся худой, очень мускулистый живот, с темной полоской курчавых волос, от глубоко посаженного пупка вниз, к…
