– Вероника! – Дмитрий хотел было девушку обнять, да, еще раз себя оглядев, постеснялся. – Мне ехать пора. Улетаю на целый месяц в Америку.
– Как? – ахнула Ника.
«Как это он уезжает? А неоконченный разговор? А поцелуи? А любовь, в конце концов?»
– Знаешь, я в первый раз не хочу уезжать. Но каждый день буду звонить! – Он снова, уже невзирая на грязную одежду, потянулся к любимой.
– Погоди, – остановила она его. – Ты же в таком виде до города не доедешь! Менты остановят. Подумают, что какой-то бомж машину угнал. Иди вымойся, а я тебе что-нибудь из одежды ЕВРа подберу.
Отбывая в ванную, влюбленный все же успел прикоснуться к Никиным губам. Минут на пять, не больше. Пока хватало воздуха в легких. Она, впрочем, не возражала. Что может объединить людей сильнее, чем совместный героический поступок? Или кто-нибудь станет спорить, что тушение пожара – не героизм?
Домашние брюки ЕВРа оказались длинноваты – все же хозяин был значительно выше ростом.
– Стой смирно! – скомандовала Ника. Опустилась на корточки, закатала одну штанину, принялась за вторую.
Мужчина не выдержал, опустился рядом…
– Что здесь происходит? – раздался язвительный холодный голос. – Вероника, вы что-то потеряли в моих штанах? А Дмитрий, видимо, помогает искать?
Ника замерла, как карманник, прихваченный с поличным, Дмитрий с трудом оторвался от ее губ.
ЕВР стоял у самого крыльца, раскачиваясь на носках, злой, раздраженный.
– Какая неожиданная встреча! Не помешал? Так романтично: рассвет, поцелуи…
– Это… это не то, что вы подумали! – быстро сказала Ника. – Ему надо улетать, а свою одежду он снял…
– Ну да, – согласился ЕВР, – голым в самолет не пустят..
– Жека, не грузись! – пришел на выручку гость. – Мы тут, между прочим, твое имущество спасали! Вероника расскажет. А ты-то откуда? В шесть утра?
– От верблюда, – сообщил Ропшин. – Американцев провожал. Решил к семье заехать… Кто же знал, что тут рождается большое и светлое чувство…
– ЕВР, – засмеялся Дмитрий, – да ты никак ревнуешь? Это вместо благодарности! Все, я помчался. – Нежно, уже не обращая никакого внимания на тихо разъяренного хозяина, поцеловал Нику в щеку. – Буду скучать. И звонить.
Банкир смерил растерянную няню уничижительным взглядом, обошел ее как дикорастущее дерево, шагнул на веранду. Полюбовался копотью и гарью, брезгливо, самым краешком острого ботиночного носа, сбросил со ступеньки усатую знаменитость.
– Где дети?
– Спят, где ж им еще быть? – удивилась девушка. – Извините. Я тоже пойду.
Хозяин презрительно промолчал. Ни единого вопроса! Все ли, к примеру, с ней в порядке после такого страшного пожара… Ни словечка благодарности за спасенные жизни детей и сохраненное имущество. Чурбан!
* * *
Спать бы еще и спать! Вероника сладко потянулась. Мышцы ноют, руки от ведер с водой болят. Но разве в этом сумасшедшем доме дадут выспаться?
Позевывая, Ника вышла на веранду. Конечно, не на ту, сгоревшую, на другую, парадную. Здесь ласково плескалось солнце и вкусно пахло кофе. Жанчик, зайчик, к ее подъему заварил.
– Доброе утро, Вероника Владиславовна, – услышала она неожиданный голос. – Не желаете ли кофе?
Нет, в такой компании Ника ничего не желала! А ЕВР ехидно осведомился:
– Выспались? Ночь была бурной, сил потрачено много!
Нахмурившись, няня хотела прошмыгнуть мимо, якобы по делам. Однако ЕВР ее маневр разгадал. Ногой придвинул стул, перегородив проход.
– Присядьте, у меня к вам пара вопросов.
Не ожидая ничего хорошего, девушка присела на самый краешек. Жан принес кофе, сделал за спиной ЕВРа устрашающие глаза: настроение у хозяина – хуже некуда.
– Объясните, что тут произошло, – холодно потребовал Ропшин.
Пришлось объяснить. Коротко, ясно, доходчиво. Ребенок бы понял. А этот переспросил:
– Почему же пожарные отказались приехать? Что, они и на мой вызов не появятся?
– Попробуйте, – коротко посоветовала Ника. ЕВР набрал номер. Явно переигрывая, взволнованно сообщил про пожар.
– Что? – так он отреагировал на ответ. – Что? – заорал еще раз на весь двор. Бросил трубку, исподлобья посмотрел на бесстрастную няню. – Да, не любят в нашей стране обеспеченных людей…
– А я что говорила? – уныло пробурчала Ника. – А вы не верите.
– Вероника, а как вы оказались на этой закрытой вечеринке? – неожиданно сменил тему ЕВР. – С Дмитрием?
– При чем тут ваш Дмитрий? Владимир же, брат, попросил Хреновского меня с Малентино познакомить.
– А почему вы ко мне не обратились?
– Так вы же… заняты по горло! У вас же – международные связи. Что же я – враг своей родине?
ЕВР удовлетворенно улыбнулся, расслабленно вытянул ноги. И вдруг ни с того ни с сего:
– А что за скандал вы там учинили?
– Я? Скандал? – Ника онемела. Значит, ее триумфальный выход на подиум, рукоплескания зала, объятия Бонсерат – это скандал? Она обиженно хлопнула белыми ресницами.
– Что там у вас с Балдашкиным произошло? – продолжал любопытничать Ропшин.
Гена настучала! Видно, пока на полу в обмороке нежилась, измышляла, как Нику перед ЕВРом опозорить…
– Помните, в моем портфолио нескольких страниц не хватало? – принялась объяснять Ника. – Вырвали в балдашкинском Доме моды. Смотрю: модель в моем платье! – И рассказала всю вчерашнюю историю. Про свой нечаянный триумф, платье Лавалье, свой выход на подиум… Про обморок Гены тоже не забыла! Правду – так всю, до конца!
Рассказывала и наблюдала, как разглаживается хмурое ЕВРово лицо и улучшается его настроение. А в конце повествования он просто откровенно скалился!
– А вы сами это платье сшить успели? – спросил он очень заинтересованно.
– Откуда! – отмахнулась девушка. – Там же ткань такая, ее только вручную покрасить можно. И вышивка сложная, особая, золотое шитье.
– А у Балдашкина – точь-в-точь?
– Один в один!
– Ну а ваша модель, конечно, нигде не запатентована…
Ника снова махнула рукой: о чем, дескать, речь…
– Тогда так, – ласково сказал ЕВР. – Забудьте про это платье.
– Как? Балдашкин же признался!
– Вероника, – хозяин возвысил голос, – он же с перепугу! От неожиданности! А сегодня скажет – пошутил. Пожалел, мол, идиотку!
– Это я идиотка? – Девушка от возмущения так дернулась, что чашка с кофе перевернулась, и вязкая коричневая масса некрасиво поплыла по столу.
– Это бизнес! Откуда, вы думаете, я про эту историю знаю?
