– Завтракать! И на гору!
* * *
На сей раз, чтобы не возвращаться, мы решили одеться сразу, то есть пойти на кормление в полной горнолыжной выправке. Я склонилась над кучкой эксклюзивного Dior, сиротливо скомканного в углу, а Юлька принялась выуживать из-под дивана зафигаченный туда Phenix.
Выворачивая в нужную сторону пуховые штаны, краем глаза я вдруг ухватила какое-то слабое поблескивание. Раз – и пропало. И опять. Слишком живые еще воспоминания о вчерашнем кошмаре развили до немыслимых пределов мою бдительность. Я принялась обследовать внутренность брюк буквально по миллиметру. Если обнаружу брак, держись, Dior! По судам затаскаю! Разорю. Опозорю на весь белый свет.
Мысль о судебной тяжбе с Dior, о которой, конечно, напишут все газеты мира и снимут сюжеты все телеканалы, понравилась мне чрезвычайно. Я уже видела кричащие заголовки: «Русская журналистка против Dior». Нет, не так. «Известная русская журналистка против Dior». Следующий заголовок, пришедший в мою умную голову, был ошарашивающе гениальным: «Жена русского олигарха разоряет Dior!»
В этот момент мои чуткие пальцы нащупали нечто чужеродное. Я похолодела от искомого счастливого предчувствия. Оно! Поднесла пуховый эксклюзив к окну и. выцепила из седалищного шва обломанный пластиковый усик от этикетки.
– Черт! – вслух выругалась я.
– Чего там? – повернула голову уже одетая Юлька. – Штаны порвались?
– Лучше бы они порвались, – сплюнула я с досады.
Вот так всегда. Только-только разгонится творческая мысль, только-только воспарит до вершин гениальности, и – бэмс! Ни славы, ни денег. Как с этим жить?
* * *
Позавтракав в том же ресторанчике, мы, как заправские спортсмены, потопали к трассе. Лыжи решили все-таки взять. Для завершения образа. Мало ли, либо уже откатались, либо собираемся. Кто знает? Идут две обалденные девушки, подставляют нежную юную кожу солнцу, смеются, беседуют. Со стороны – очень эффектно. Не зря же на нас все так пялятся!
Народу по куршевельским тротуарам гуляло немерено. Просто Арбат в будний день. И все такие красивые, нарядные, беспечные. На лицах написано: «У нас нет проблем! Никаких!» На всякий случай я нацепила на физиономию точно такое же выражение. А Юльке и не надо было, у нее и так все зашибись. От природы.
Подъемник споро доставил нас на нужную площадку.
– Максик, – пропела в телефон неугомонная племянница, – встречай! Мы уже пришли.
– Чего это ты с ним кокетничаешь? – пристыдила я девчонку.
– Дашка, ну, скажи, он клевый! Мне кажется, я на него запала. Как Марат на тебя.
– И думать забудь! – пристрожила я.
– Тебе жалко, что ли? – удивилась воспитанница. – Дай ребенку поразвлечься! Я же тебе не мешаю, наоборот! Мы отрываться приехали или где?
– Говорила же тебе, не надо сюда ходить! – навстречу нам вышли две симпатичные девчонки с бордами на плечах. – Одни подонки! Ужас! Пухляк вообще затрахал!
– Труба, – согласно кивнула вторая и тут же красиво повторила по-французски: – Arbate!
Девчонки выглядели почти как мы. Такие же красивые и холеные. Значит, из нашего круга. Значит, можно верить. Если они решили покинуть какое-то место, то, скорее всего, и нам там делать нечего. Не по статусу. Я остановилась, притормозив властной рукой разогнавшуюся к счастью Юльку.
– Слышала?
– Чего?
– Того! Куда мы с тобой идем? Зачем? – Я очень не любила вращаться, даже временно, в среде социального отребья. Конечно, когда требовалось для работы, приходилось. Но уж если думать о репортаже, то я вовсе не собиралась вскрывать в нем куршевельские язвы! Мне нужен гламур и только гламур! Олигархи, красивая жизнь, деньги, летающие над горнолыжными склонами, как стаи перелетных птиц. А описывать быт и бытие каких-то подонков – увольте. Этим я и в Москве наемся.
– Ладно, – неожиданно легко согласилась Юлька. Оказывается, тоже все слышала, мартышка! Просто прикидывалась. – Только Максика дождемся.
– Юлечка! Даша! – Макс призывно махал нам рукой именно с той стороны, куда мы теперь совершенно не хотели идти.
Увидев, что мы стоим соляными столбами, парень подбежал к нам:
– Пошли! Сейчас тут пару раз съедете для тренировки, пухляк ждет!
Я насторожилась.
– Не бойтесь! Никто не зашибет. Тут одни подонки!
– И ты, значит, приглашаешь нас в их общество? – язвительно поинтересовалась я. – А ничего, что мы девушки из приличной семьи?
– Даша! – Макс расхохотался. – Извините, девчонки! Я все время забываю, что вы нашего сленга не знаете. Подонками радикалы, ну, мы, жесткие сноубордисты, называем новичков, мягких бордеров. Они ни олить, ни грабить не могут. Про rewind я вообще молчу. Так, ремерят из пухляка, как собаки из болота.
– Так, а теперь по-русски, – строго приказала я, уловив в глазах Юльки восторженный, почти влюбленный блеск. – Кто кого грабит, кто такой пухляк и кого он затрахал? При чем тут собаки? Для них что, тоже доски делают? Давай излагай. Развернуто и точно.
– Есть, мой генерал, – козырнул мне Макс. Юлька насупилась. Макс тут же уследил Юлькино затухание и предложил: – Давайте на склон выйдем. Я вам все в живых картинках покажу.
– Ей показывай, – гордо вздернула лыжи племяшка. – Я и так все знаю.
– Ладно, – тут же согласился экскурсовод. – А ты просто рядом постоишь, как главное украшение фан-парка.
Юлька от комплимента сложила губки бантиком, потупила глазки, то есть изобразила из себя куршевельскую смиренницу, и, целомудренно покачивая бедрами, пошла за Максом.
За снежным гребешком открылась круглая большая долина. И тут я поняла, что слово «нереально», которое чаще всего использовал Макс и которое я записала ему в минус, как несомненный языковой паразит, сейчас просто идеально вместило в себя все мои ощущения.
– Вау. – выдохнула Юлька. И было от чего.
Голубая глубокая чаша до самых засахаренных краев была наполнена солнечным светом. В ней, как в огромной хрустальной воронке для мартини, бурлил разноцветный коктейль из летающих, парящих, снующих, прыгающих сноубордистов, взметающих бриллиантовые россыпи снежной пыли. На одном из склонов, за серым поребриком, вскипала леденцовой радугой курток и шапок текучая и колышущаяся толпа зрителей. Наверняка в этой гуще масса интересных светских персонажей, подумала я и стала вглядываться пристальней, надеясь узреть знакомые лица эстрадных звезд или известных депутатов.
– Вон туда смотрите, – отвлек меня от профессиональной деятельности Макс. – Видите парня в желтом костюме? Ух ты, какой rewind!
Желтый, как перезрелый лимон, райдер, который только что несся по склону, будто его спустили хорошим пинком, вдруг взлетел на невидимом мне трамплине, бешено крутанулся влево и в тот же миг застыл на долю секунды стоп-кадром. Я не успела еще восхититься этому мгновенному стопору, как ловкий лимончик крутанулся вправо, снова остановился и помчался дальше, сопровождаемый визгом и улюлюканьем. Мне показалось, что он мчался почти так же быстро, как я вчера. Ну, может, чуть медленней. Все-таки борд – это не лыжи.
