Я незаметно опустила глаза на воланы своего Dior, мысленно соглашаясь.
– Вряд ли, – легко пожал плечами парень, – мы не придаем такого значения брендам. В маленькой стране все друг друга разглядывают особенно пристально. Выделяться не принято. У нас есть неписаное правило: одеваться элегантно, но просто, чтобы не испортить пейзаж. Он ведь у нас очень красивый, правда? Поэтому на улице я безошибочно отличаю наших от не наших. Мы, ассоциация молодых монегасков, и существуем для того, чтобы помогать своим. Это – государственная политика.
– Правильно, – совершенно неожиданно для себя влезла я, инстинктивно прикрыв ладонью бриллианты на шее. Со стороны выглядело, будто я очень взволнована. – Мы в России тоже помогаем малым народам – чукчам, саамам, дагестанцам, правда, Тимур? – я посмотрела на подошедшего ко мне любимого, ожидая поддержки.
Он, умница, сразу понял мой политический message.
– Конечно! Мы как раз в Дагестане создаем аналогичную организацию. Приедем к вам перенимать опыт.
– Пожалуйста! – широко улыбнулся Грегори. – Всегда рады.
– А вы, видимо, помогаете Тимуру создавать эту новую организацию? – передо мной возник лысоватый полубритый мужчина в широких камуфляжных брюках и такой же футболке. – Булочкин, – пожал он мои пальцы. – Владимир. Очень приятно!
– Даша.
– Привет, Вольдемар, – пожал ему руку Тимур. – Дашенька, это самый известный в мире дизайнер автомобилей.
– Каких? – совершенно искренне спросила я. – «Жигулей»?
Мужчины засмеялись, оценив мою неосведомленность как отличную шутку.
– Ну что, перебрался в Монако? – спросил Тимур. – Или Париж не отпускает?
– Да все никак не решусь на переезд. Уже и дом присмотрел, и разрешение на покупку получил.
– Чего тянешь?
– Думаю. С одной стороны, для карьеры лучше жить здесь. Ничего престижнее в Европе просто не существует. Да и место само по себе неплохое: есть кому, например, новыми часами похвастать, чтобы оценили. Смотри, как тебе? – он вытянул вперед руку, блеснув циферблатом.
Меня часы, особенно мужские, интересовали мало. Поэтому я лишь вежливо улыбнулась, типа оценила на первый взгляд. А Тимур вдруг очень оживился!
– Ну-ка, ну-ка, что это у тебя? Никак на Patek Philippe разорился? Шагаешь в ногу с родным президентом? Кто там у нас еще поклонник этой марки? Чубайс, Лужков, Авен?
– Ты ж вроде тоже Patek Philippe носишь? – хмыкнул Булочкин.
– Ну, у меня что, дешевка… – Тимур задрал рукав пиджака. – Всего-то за сорок тысяч евро.
– А чего так скудно? – лукаво улыбнулся дизайнер.
– Не могу же я носить часы дороже президентских. У него за шестьдесят тысяч.
– Вот оно, преимущество жизни вне Родины, – приосанился Вольдемар. – Я себе Constantin Vacheron купил! Как у Сильвио Берлускони!
– Constantin Vacheron? – Тимур, кажется, офонарел. – И за сколько?
– Ну ясно, дешевле, чем у Сильвио. У него хронометр за пол-лимона, у меня за триста тысяч. И мне, честно говоря, фиолетово, что там у вас ВВП носит.
– Руку не жмут? – каким-то странным тоном поинтересовался Тимур. – От кого-то такие же слова я уже слышал, насчет «фиолетово». А, вспомнил, от Миши Ходорковского!
– Не грузи, брат, – прищурился Булочкин. – У меня в России собственности нет. А сюда дотянуться – руки коротки.
Тимур как-то завистливо вздохнул:
– А у Буша, между прочим, Timex Indiglo, всего за 50 долларов.
– И те не ходят! Говорят, он время по телефону узнает! Давай у Дашеньки спросим, какие часы ей больше нравятся. Сравните, Даш! – он приставил свою руку к Тимуровой.
Я лихорадочно вспоминала известные марки российских часов. У мамы вроде была «Чайка»… или «Звезда»? С браслетом из цветных овальчиков ростовской финифти. Отец подарил их ей на десятилетие супружества, то есть сто лет назад, она их с тех пор не снимала. Сам же отец носил древний «Полет». Или «Восток»? В общем, что-то космическое. И не пожелал с ними расстаться, даже когда Ильдар подарил ему навороченный Rolex.
– Ну? – мужчины выжидательно уставились на меня.
И чего сказать? Похвалить часы Тимура, значит, во-первых, расписаться в своем гламурном невежестве, а во-вторых, ему же и показать, что меня не интересует богатство. То есть, типа, мне все равно, какие котлы на руке моего супруга. Зачем? Супружескую жизнь негоже начинать с обмана. К тому же, на мой изысканный взгляд, часы на подсунутых мне запястьях выглядели совершенно одинаково. Белый вытянутый корпус, стрелки на циферблате… Отдать предпочтение этому… Баранкину или как там его? Тимур обидится. Нормально, да? Чего там вчера Дима вспоминал, когда мы кольцо примеряли? Моссельпром?
– Я – патриотка, – мой взгляд был честен и чист. – Я за Моссельпром.
Мужчины остолбенели.
– А что, Лис начал часы делать? – подозрительно спросил Булочкин. – Когда? А чего же тогда сам Rolex носит за тридцать тысяч? Придуривается?
– При чем тут Лис? – пожала плечами я.
– Как это при чем? «Моссельпром» же Лисовского контора…
– Ох, извините, наверное, выболтала коммерческую тайну, – я натурально смутилась. – Язык мой… – Моя ладошка нежно шлепнула по моим же губам. – А чьи это вещи на вас? – поспешила я перевести разговор на другое. – Такой прикид неслабый! Кто дизайнер?
Булочкин приосанился, мгновенно позабыв про Лисовского и его неизвестные миру трендовые часы.
– Личный подарок от Deth Killers! Слышали? Я понимающе и восхищенно кивнула, хотя это имя мне ничего не говорило. Что я, мужик, что ли? Женские бы марки запомнить!
– Кто такой? – уцепил пальцами Тимур кусок широких штанин собеседника, пробуя, очевидно, на качество. – Или такая? Не слыхал!
– Ну, в Москве его мало знают, – важно ответил Булочкин. – Любимый дизайнер Дэвида Боуи. Я ему авторский дизайн салона Lamborghini делал.
– Тимур, извините, – подскочил к нам давешний Арам, – в меню никаких изменений не будет?
– Нет, дорогой, – приобнял его Тимур. – Я тебе полностью доверяю. Чтобы было много, вкусно и дорого.
– К гонкам готовишься? – спросил Булочкин. – Откуда смотреть будешь?
– Да я террасу снял, нашу, «Адреналин»! Вот, хочу, чтобы Дашенька все вблизи увидела.
– Даша, вы любите пыль и копоть? – удивился Вольдемар. – И потом, тут же старт, много аварий. Зачем вам неприятные эмоции? Пойдемте лучше на мой балкон, – Булочкин нежно взял меня за пальцы. – С него видно все самые опасные повороты, но он выше террасы. Потому гарь туда не долетает.
– Даша – журналистка, – похвастался Тимур, уверенно отбирая мою руку у наглого дизайнера. – Самая известная в России. Ей надо все видеть! И потом, твой балкон так высоко, что с него никого из общества не разглядишь. А Даша должна знать, кто приехал, во что одет, чем закусывают. И потом, я к себе уже кучу наших зазвал. Вместе-то всегда болеть веселей!
