Молодой волшебник запустил руку в волосы. Он всегда был
простым и открытым человеком — полная противоположность скрытному Сумраку.
После краткого раздумья Кейб, кисло улыбнувшись, ответил:
— Искатели создали нам идеальный мир. Благодаря им мы гуляли
по саду, играли с детьми, отдыхали и… — Кейб, покраснев, взглянул на жену и
закончил:
— …и всячески наслаждались жизнью, совершенно не задумываясь
о том, что творится в окружающем мире.
Темный Конь рассмеялся, но смеялся он над самим собой.
— Какой же я дурак! Мне и в голову не пришло, что искатель,
которого я догонял в прошлый раз, не случайно оказался так близко от Мэнора!
Теперь я понял, почему мне не удалось обнаружить его! С моим уменьшившимся я и
гнавшим меня нетерпением я не смог увидеть, чем они заняты! Они заворожили вас
так быстро и ловко, что вы не смогли понять, в какую игру с вами играют!
Скажите мне, вы все помните?
Бедламы кивнули. Гвен добавила:
— Не могу отделаться от мысли, что Сумрак имеет к этому
какое-то отношение.
— Так оно и есть. — Темный Конь рассказал все, что уловил из
образов искателя. В способе общения птицелюдей были как преимущества, так и
недостатки. Искатели, попав в тяжелое положение, излучали образы с такой
интенсивностью, что их мог уловить любой опытный волшебник. Для Темного Коня
это было совсем легко.
— Что будем делать? — спросил Кейб. — Думаю, наши прежние
планы уже никуда не годятся.
Темный Конь кивнул:
— Знать бы, где сейчас Сумрак и что он затевает! Дрейфитт
умер и перед смертью загадал мне загадку, которую я должен разгадать, и
побыстрей! Сумрак не из тех, кто сидит сложа руки!
— И еще одно, — вмешалась леди Бедлам, — нам нужно
встретиться с Зеленым Драконом. У него могут быть новости или хотя бы
какие-нибудь предположения.
— Давай-ка ты этим и займешься, — предложил ей муж, — а я
проверю окрестности. Хочу убедиться, что никакие сюрпризы нам больше не грозят.
— Хорошо, я отправлюсь к Зеленому Дракону.
— А что собираешься делать ты? — спросил Кейб у
Коня-Призрака.
— Я вернусь в Талак. Если я не ошибаюсь, то там все осталось
так же, как перед моим… исчезновением. Если же нет, — Темный Конь окинул их
холодно блеснувшим взглядом, — то, может быть, спасать город уже поздно.
Глава 16
Сумрак, стоя у входа в чертоги Повелителей Мертвых, с
открытым презрением смотрел на привратника — жуткое нагромождение гниющих
человеческих органов. Впрочем, это зрелище его нисколько не задевало.
— Дрянная подделка. Я ожидал от твоих хозяев большего.
Похоже, они тоже не дотягивают до уровня настоящих враадов. — Он махнул рукой,
и страж с глухим звуком развалился на части. . — И это все, на что вы способны?
— спросил он, обращаясь к заполненной грязью яме.
Пещера загудела от звуков его раздраженного голоса. Обрывки
чужих мыслей коснулись его сознания — одни оскорбительные, другие смущенные, но
все — с оттенком презрения. Что он совершил за все свои жизни? Что он сделал,
кроме бесконечных прыжков между полюсами своей сущности?
Волшебник холодно усмехнулся:
— Да, это правда. Но все изменилось. И ваша жизнь скоро тоже
изменится. У вас есть одна моя игрушка, я хочу получить ее назад. — Ощутив
протестующие мысли, он стряхнул их, как капли воды. — Не стоит играть со мной!
Верните треножник. Живо!
Теперь в их мыслях чувствовался неприкрытый страх. Сумрак
вздохнул:
— Этот мир изменил вас. Как и остальных. Вы недостойны имени
враадов. Тем более, мои дорогие родичи, вы недостойны имени Тезерени.
Прошло несколько мгновений, и у ног волшебника возник темный
предмет. Сумрак поднял и внимательно осмотрел его. Это был треножник размером с
кисть руки. На вершине его покоился черный шарик величиной не больше
человеческого глаза. Удовлетворенный осмотром, волшебник опустил предмет в
недра своего обширного плаща.
— Премного вам благодарен. — Сумрак отвесил издевательский
поклон. — Вы так берегли его; я почти прощаю вас за то, что вы украли его после
моей… смертью это вряд ли можно назвать… после моего временного исчезновения. —
Он стал было исчезать, но вдруг передумал. — Я ведь сказал, «почти прощаю», не
правда ли?
Панические протесты остались без ответа — волшебник нанес
удар.
Как только Сумрак покинул развалины пещеры, мысли его тут же
обратились к вершине его тысячелетней мечты. Его время истекало. Еще два,
максимум три столетия — и искусственно удлиненной жизни Сумрака наступит конец.
Но его ожидают не просто старость и смерть. Волшебник знал, что в конце его
ждет гораздо худшая участь — долгое бессмысленное прозябание в иссохшей
раковине собственной телесной оболочки. И лишь через долгие годы, когда
исчезнут остатки последних заклинаний — лишь тогда он освободится от остатков
жизни и примет смерть. Но он не хочет умирать! Пусть все покоряются смерти — он
не покорится!
Сумрак вернулся в тронный зал Дракона-Императора. Там было
пусто — Серебряный забрал с собой всех подданных в поход на Талак. Наверное,
Дракон опасается, что замыслы Сумрака в отношении Дрейфитта сорвут его
собственные тщательно выверенные планы. Да, Король-Дракон не дурак: вырастить
преданных людей среди злейших врагов своего рода, достичь высочайшего положения
и руководить ими — это замысел, достойный даже враада.
Он отбросил эти мысли. Глупо думать о мелочах, когда скоро
сбудется его заветная мечта.
Он много раз продумал все до последней мелочи, он понял, где
ошибся в прошлый раз, у него есть заклинания из книги, вынутые из памяти
колдуна Дрейфитта. На этот раз все должно получиться!
Треножник вернулся к нему, и теперь осталось заполучить
последний компонент — самый главный, важней даже того, что он получил от
Повелителей Мертвых. Треножник был средством вызвать магические силы (об этом
Дрейфитт не знал, так как в записях это не упоминалось), но он не мог служить
средоточием этих сил, В прошлом Сумрак допустил роковую ошибку — сделал этим
средоточием себя. Ему пришлось одновременно и вмещать, и связывать силы —
такого не выдержал даже он. Нет, средоточием должно стать что-то другое.
Что-то? Нет, кто-то. Это должно быть живое существо с
задатками волшебника. Как можно моложе, ведь заклинание питается жизненными
соками и высасывает их до основания. Существо должно быть молодым и неопытным,
потому что такой ум более восприимчив к его указаниям. Лучше всего, если это
будет ребенок.
