И ответ пришел сам собой. Не так сложно погрузить в сон двух
усталых людей, и тогда она выжмет информацию из незащищенного мозга одного из
них.
Немного успокоившись, Эрини поняла, что знает, какая часть
спектра поможет ей совершить это заклинание.
Ей представилось, как цвета перемешиваются и принимают
определенную форму. Это произошло очень быстро, почти мгновенно. Дрейфитт так и
предсказывал. Он говорил, что скоро это будет получаться у нее автоматически,
мгновенно.
Результаты заклинания не заставили себя долго ждать.
Стражник, начавший дремать еще раньше, привалился к стене и сполз на пол. Он
упал бесшумно, не выпустив из рук оружия.
Со вторым получилось не так гладко. Стражник попытался
бороться со сном, как будто понял, что происходит. Он поднес правую руку ко
лбу, словно пытаясь не дать себе заснуть, и выронил меч. Оружие ударилось о пол
со страшным грохотом, на который, испуганно подумала Эрини, со всех сторон
должны сбежаться люди.
Наконец стражник упал на колени, а потом ударился головой о
мраморный пол, и грохот от упавшего с его головы шлема перекрыл едва стихнувший
звон меча.
Выждав минуту — стражники не шевелились, в зал не мчались со
всех сторон готовые к схватке солдаты, — Эрини вышла из-за угла, где пряталась
все это время, и стала разглядывать солдат. Первый стражник спал спокойно, с
безмятежной улыбкой. Второму солдату пришлось хуже — из его разбитого при
падении носа текла кровь. Он кривился от боли, и только сила заклинания
заставляла его спать. Эрини боялась, что боль пересилит ее волшебство и
разбудит солдата. Нужно действовать как можно быстрей.
Она подошла ко второму, склонилась к его уху и зашептала…
Заколдованный стражник, лежа у стены, вытянул руки по швам и
выкатил глаза. Казалось, его растянули по стойке «смирно». Нет, так никуда не
годится. Она прошептала еще несколько заклинаний, надеясь, что стражник не
запутается в ее приказаниях.
Через минуту солдат был готов. Для стороннего наблюдателя
теперь все выглядело так, словно это она идет под его конвоем.
Лицо его очень естественно хмурилось, а блеск в глазах
свидетельствовал о том, что он рьяно исполняет приказ высочайшего начальства —
понятное дело, самого Кворина. Если кто-нибудь остановит его, стражник ответит,
что советник решил дать этим двоим встретиться в последний раз — пусть
принцесса поглядит, каков ее возлюбленный без накладных деревяшек. Принцессе
было неприятно внушать стражнику эту гадость, но такой ответ уж наверняка
успокоит чрезмерно любознательных.
И тут, когда принцесса уже решила, что все остальное должно
пройти гладко, ее поразила ужасная мысль. Торопясь проверить свои способности,
Эрини забыла спросить о самом главном. Она повернулась к загипнотизированному
солдату, тупо пялившемуся вперед в ожидании команды:
— Ты знаешь, где держат короля Меликарда?
— Восточный проход. Крысиное царство.
«Что за крысиное царство?» Эрини пропустила это мимо ушей,
радуясь, что все старания не пропали зря.
У второго стражника она взяла небольшой кинжал — не для
защиты, а скорее на всякий случай — и спрятала его в одежде. Потом она
повернулась к своему «конвоиру» и прошептала:
— Веди.
Этот путь дался Эрини еще тяжелей. Сердце ее грохотало, как
табун коней-тяжеловозов, спасающихся паническим бегством. Удивительно, что этот
стук не слышен по всему коридору. Принцесса примерилась к быстрому шагу
конвоира и не отставала. Она держала руку поближе к лезвию — вдруг солдат
перехитрил ее, и это не она управляет им с помощью заклинаний, а он ведет ее в
настоящую тюремную камеру. Их путь через дворец пролегал по таким местам, о
которых Эрини и не подозревала. Если все обойдется, она найдет подробный план
этой громадины и осмотрит каждый коридор, каждую комнату.
Раздумья о будущих житейских хлопотах немного отвлекли
принцессу от сводящих с ума мыслей. Она и в прошлом не пряталась от
ответственности, но тогда речь не шла о смерти — о слишком многих смертях — и
об использовании волшебных способностей. Эрини не была трусихой — но боялась
она не за себя. Жизнь слишком многих зависит от нее. Истон, Галея, Магда, Меликард…
Если она не справится, все они умрут.
Грубая рука схватила ее за плечо. От неожиданности Эрини
чуть было не использовала для защиты все, на что способна, но вовремя
сообразила, что это всего лишь загипнотизированный страж.
— Сюда. В эту сторону. — Голос его был неживым, но со
стороны мог показаться просто усталым. На всякий случай Эрини исправила этот
недочет, и они продолжили свой путь к темному спуску в подземелье.
«Снова под землю». Предстоит самое трудное — и все будет
зависеть только от ее способностей.
Они спустились вниз по лестнице. Там, у ее подножия,
замыслам Эрини предстояло выдержать главную проверку. Подземный коридор
охраняла четверка стражников. В отличие от ее спутника, эти не казались
усталыми. Они смотрели на парочку сначала со сдержанным любопытством, а потом,
разобравшись, кто стоит перед ними, — с нескрываемым интересом.
Один из них — скорее всего, главный — ткнул в сторону
спутника принцессы булавой. Остальные были вооружены мечами. Все они, похоже,
умели обращаться с оружием гораздо лучше, чем ее загипнотизированный
провожатый.
— Да это подружка калеки! Ты поймал ее?
— Да. — Не слишком подробный ответ, но стражнику так и было
велено — не говорить лишнего, пока не пристанут с расспросами.
— А сюда зачем приволок? Хозяин велел никого к заключенному
не пускать.
Эрини заставила себя не смотреть на стража — он должен
ответить сам.
— Новый приказ. Советник хочет, чтобы они провели последние
минуты вместе. Пусть посмотрит, каков ее красавец. Чтобы увидела, за кого
хотела выйти замуж.
Стражники после секундного замешательства расплылись в
злобных ухмылках. Уничтожить добрую память о Меликарде, обратить любовь его
невесты в отвращение — это было вполне в духе их хозяина. Никто из них не
сомневался, что калеку любить невозможно, хотя Эрини не променяла бы Меликарда
— даже без маски и руки из эльфийского дерева — и на тысячу им подобных.
— Проходите, — махнул рукой старший. Провожатый чуть
замешкался, и сердце Эрини заколотилось еще сильней. Стоит стражникам
присмотреться повнимательней, и они заметят его вновь остекленевший взгляд и
тупое выражение лица. Они и заметили — но поняли по-своему:
