— Тебе стоит обратиться к Остлиху, когда развяжешься с этой
красоткой. Ему не понравится, если кто-нибудь свалится на посту. Особенно этой
ночью. — Старший показал на шрам через все лицо у одного из его людей. — Спроси
у Эджера. Эджер теперь всегда бодрячком — правда, Эджер? Иногда до четырех
суток стоит.
Эджер мрачно кивнул. Сопровождающий Эрини автоматически
кивнул в ответ, прибавив краткое «да».
Его слова становились все менее разборчивыми. Хорошо, что он
уже ведет ее дальше.
Когда пост скрылся из виду, принцесса облегченно вздохнула,
и тут же у нее опять перехватило дыхание — в полутьме показались еще два
стражника. Они стояли, привалившись к стене, и за ними виднелись двери
нескольких подземных казематов — память о мрачных временах в истории Талака.
Один из охранников поднял глаза:
— Что такое? Почему она здесь?
Ее марионетка не отозвалась. Эрини сделала вид, что
споткнулась, и толкнула его в бок. Стражник, очнувшись, повторил заученную
легенду о садистской выдумке Кворина. Он говорил медленно, но разборчиво.
Охранники переглянулись. Они, похоже, решили, что не просто усталость так
доконала их коллегу. Один из них мечтательно облизнул губы, представив, как
напьется после окончания такого долгого дежурства.
Они без колебаний отперли дверь. Принцессе хотелось кинуться
к Меликарду, взять его за руку — но она должна продолжать игру. И ей пришлось,
смиряя бешено заколотившееся сердце, приноровить свой шаг к едва волочащему
ноги стражнику.
У дальней стены лежал человек со скованными руками и ногами.
В камере было темно, узник казался едва заметной тенью. Дверь в камеру с
грохотом захлопнулась. Завороженный солдат, выполнив свою задачу, застыл, глядя
невидящими глазами на лежащего у стены. Посторонний наблюдатель решил бы, что
он следит за заключенными.
Эрини, не в силах больше сдерживаться, кинулась вперед.
— Меликард!
Человек медленно повернул голову.
Да, это был Меликард! Она до последнего мгновения боялась,
что не увидит его живым.
Сердце Эрини чуть не разорвалось на части, когда она увидела
его лицо. «Они пытали его!» Принцесса заставила себя подойти ближе. Нет, короля
не пытали. Его избили, и избили жестоко — лицо было покрыто синяками и
ссадинами. «Кворин дорого заплатит за это!» Но то, что показалось ей ожогами,
было частью лица, которая обычно скрывалась под маской из эльфийского дерева.
Глубокие рытвины обгоревшей, изуродованной плоти покрывали
часть его лица. Это было само по себе ужасно. Но другая часть, принявшая на
себя основной удар необузданной магии… Эрини лишь раз в жизни довелось видеть
нечто подобное. Это было на пожаре в королевских конюшнях Гордаг-Аи. В огне
погибли четыре лошади и страшно обгорел мальчик-конюх. Одной из лошадей удалось
вырваться из горящей конюшни, и обезумевшее животное, обгоревшее до костей,
дико металось по двору, пока жизнь не оставила его исковерканное тело. Лицо
Меликарда тоже было прожжено до костей, и эти раны не заживали — благодаря
магической силе предмета, которым были нанесены. Даже сейчас, в темноте, они
влажно поблескивали текущей сукровицей, словно их нанесли лишь сегодня.
— Вот… плоды моих… трудов… — мрачно улыбнулся Меликард, с
трудом заставляя себя сесть. Половина его лица походила на осклабившийся череп.
Эрини, против своей воли, на мгновение отвела взгляд.
Король это заметил:
— В балладах не поют о подобных зрелищах.
— Извини меня. Это не из-за тебя…
— Из-за кого же? — горько усмехнулся Меликард. Эрини
посмотрела ему прямо в лицо:
— Не из-за тебя. Я увидела твое лицо, почувствовала твою
боль и представила, как же ты мучился все это время! И я прокляла каждый день
жизни твоего милого советника Кворина!
— Да, Кворин, — мрачно сказал Меликард. — Каким же дураком я
оказался! Сколько честных людей погибло ради того, чтобы наш умница и храбрец
Кворин занял место рядом со мной! Я так гордился собой и Талаком, я так хотел
истребить всех драконов! Посмотри, чего мне это стоило. Руки. Половины лица.
Моего королевства. Жизни. — Он закрыл здоровый глаз. — И самое страшное, я
потерял и тебя.
— Нет. — Она присела рядом и взяла его за руку. — Нет. Не
потерял.
— Я сомневаюсь, что мы останемся вместе больше чем
минуту-другую. Наверняка этому слуге моего глубокоуважаемого советника
приказано увести тебя отсюда. Это еще одна его дьявольская игра — дать нам
увидеться, а потом разлучить опять.
Настало время объясниться. Эрини наклонилась к нему:
— Да, тюремная стража так и думает. Но я пришла сюда вовсе
не по воле этого шелудивого кота Кворина! Не страж привел меня сюда, а я его!
Король с нескрываемым изумлением смотрел на нее.
— Что значит — ты привела его?!
— Это… это что-то наподобие гипноза.
— Гипноза? — Похоже, пока ей не удалось убедить короля.
Меликард встряхнул цепями. — А с этим что делать? Боюсь, что цепи не поддаются
гипнозу, моя принцесса.
— Я… я смогу с ними справиться. — Эрини хотела дотронуться
до железного наручника вокруг его запястья, но Меликард не хотел отпускать ее
руку ни на мгновение. Стараясь скрыть от нее изуродованную сторону лица,
Меликард повернулся к ней боком и одарил ласковой улыбкой.
— Моя принцесса… моя королева…
Когда их руки все же разъединились, Эрини коснулась
изношенного наручника на его запястье. Замок был совсем простой — впрочем,
Эрини не разбиралась в замках. Больше всего ее заинтересовала ржавчина. Ей
удалось убаюкать двух и без того сонных солдат. Может быть, попробовать сделать
так, чтобы наручники проржавели насквозь? Сделать их такими хрупкими, чтобы они
рассыпались от легкого прикосновения?
Пока она раздумывала, кончики ее пальцев бессознательно
потирали наручник, и на нем проступили крошечные бурые царапины. Эрини открыла
рот от изумления.
— Что случилось, Эрини? — спросил Меликард. Она ничего не
ответила, глядя в изумлении, как наручник вместе с куском цепи на глазах
покрывается ржавчиной.
Эрини взяла его за запястье и, всхлипывая, прошептала:
— Ах, Меликард, что с нами будет?
Король ничего не ответил, а лишь обнял ее единственной
рукой, и Эрини кинулась к нему в объятия. Меликард случайно задел рукой стену…
И наручник рассыпался в прах.
