Почему он до сих пор здесь? Задача проста — забрать ребенка
и исчезнуть. Защитные чары вокруг Мэнора оказались смехотворным препятствием
для волшебника с тысячелетним опытом, к тому же владеющего колдовством враадов.
«Забирай мальчика и уходи!» — приказал он себе.
— Сумрак.
Волшебник в капюшоне обернулся. По другую сторону кроватки
возник человек. Человек в темно-голубых одеждах, с серебристыми прядями в
волосах.
— Кейб.
— Это мой сын, Сумрак. Я не отдам его тебе. Уходи
немедленно, пока я вежлив с тобой.
Двигаясь почти как тень, которую он напоминал, Сумрак
склонился над мальчиком:
— Какие у него золотые волосы…
Кейб старался держать себя в руках. Это Сумрак. Этот человек
когда-то был его другом. В другом своем перерождении он пытался убить юного
Кейба. Кто он сейчас?
— Мы назвали его Аурим, потому что он наш первенец, наше
сокровище. Когда он вырос настолько, чтобы понять значение своего имени, ему
захотелось иметь золотые волосы. И на следующий день… его волосы стали
золотыми.
— У мальчика колоссальные способности.
— Они пригодятся, если он сможет дожить до взрослых лет. — В
голосе Кейба вновь зазвучали резкие нотки. — А если ты заберешь его, это ему не
грозит.
— Может быть. А может быть, и нет. Но так или иначе, он
нужен мне.
— У тебя нет прав на него. — Кейбу стоило немалого труда
сохранять хладнокровие. — У тебя ни на что нет прав в этом доме!
Второй волшебник закутался в плащ.
— Мое имя — Сумрак. Я — враад. Я существую — это и есть мое
право! И я желаю существовать и дальше.
Кейб поднял руку; на кончиках пальцев плясали зеленые
огоньки.
— Ты живешь и так очень долго, Сумрак. Он тоже имеет право
на жизнь. Ты не получишь моего сына.
Сумрак хмыкнул:
— Давно ли ты был новичком, не уверенным в собственных
силах? Десяти лет тебе хватило, чтобы набраться опыта, правда, Кейб? Может
быть, тебе хватит силы и умения, а как насчет проворства? Ты знаешь свои
границы? У меня же нет границ.
— У тебя их больше, чем ты думаешь. Ты полагаешь, что
искатели все еще держат нас под колпаком? Это я позаботился, чтобы все
выглядело как прежде. Я ждал тебя, Сумрак. Я искренне надеялся, что ты не
появишься и мне не придется сражаться с тобой. Но я скорей сто раз убью тебя,
чем отдам сына.
— И тогда мне придется возвратиться в сто первый раз. — Лицо
в капюшоне поднялось, и Кейб в зеленоватом свете, исходящем от его рук, впервые
увидел истинное лицо Сумрака. — Лучше отдай мне его сейчас.
Яркие лучики света потекли от Сумрака, окутывая спящего
Аурима, и вновь вернулись к волшебнику в капюшоне.
— Это не твой сын.
— Да, это не мой сын. Он вместе с другими детьми укрыт в
надежном месте. Даже тебе не проникнуть туда. Я знал, что ты можешь прийти, и
расставил несколько ловушек. Ты нашел поддельного Аурима — меня не интересует,
зачем он тебе нужен, — и почти обманулся.
Прозрачная жидкость пролилась на Сумрака из ниоткуда. Едва
коснувшись его, она затвердевала, становясь тверже мрамора. Поток не стихал,
превращая свою жертву в застывшую статую. Сумрак попытался вырваться, но не
смог шевельнуть даже пальцем. Жидкость, как ни странно, покрывала только
волшебника в капюшоне и больше ничего.
— Мне и в голову бы не пришло, что придется благодарить
Азрана Бедлама за идею, — сказала Гвен, появившись из-за спины Сумрака. — Я
представить не могла, что обреку кого-либо на такие мучения, — пока ты не
явился за нашими детьми.
Янтарный поток стих. Когда-то сумасшедший отец Кейба
замуровал леди Гвен в янтаре — и теперь она поймала Сумрака в такую же ловушку.
Разрушить эту темницу мог только легендарный меч Азрана, Безымянный — и только
с добровольной помощью Кейба.
— Все кончено, — сказала она мужу, — ловушка срабо…
Янтарная статуя взорвалась множеством смертоносных осколков.
Часть из них полетела прямо в Бедламов, и лишь бессознательно выставленная
защита спасла их от гибели.
Острые осколки изрешетили стены и все, что было в комнате.
Кейб и его жена потеряли сознание, хотя отделались легкими ушибами — осколки не
тронули их.
Когда в разоренной комнате улеглась буря, Сумрак стряхнул с
себя последние брызги янтаря и обернулся к двум волшебникам. Как ни странно, он
не рассердился, а скорее был растроган.
— Я вновь стал самим собой, и никто не сравнится со мной,
Бедламы, — прошептал он.
Сумрак повернулся к поддельному Ауриму, не тронутому дождем
осколков, и одним взглядом отправил его в иную реальность, где скрытый в нем
сюрприз не мог повредить ему. Две смертельно опасные ловушки. Вместе взятые,
они могли погубить его.
— Я враад, Кейб. Вот в чем твоя ошибка. — Он глубоко
вздохнул. — Но вы заслужили право на своих детей. Наверное, я смогу найти
кого-нибудь взамен.
Он посмотрел на Кейба и его жену и слегка напрягся. Стены
застонали, словно собираясь обрушиться, но он не обратил на это ни малейшего
внимания. Благодаря заклинаниям, которые волшебник наложил на каждого из
Бедламов, они проспят целый день, а то и больше. Времени больше чем достаточно,
чтобы разобраться с другими делами.
Бросив последний — почти нежный — взгляд на Кейба, Сумрак
исчез из Мэнора.
«Откуда их столько взялось? — изумленно подумал Темный Конь.
— Я и представить не мог, что так много осталось!»
Легионы Серебряного Дракона казались бесчисленными. Такое
драконье полчище не собиралось с тех времен, как объединенные Железный и
Бронзовый кланы пытались свергнуть Дракона-Императора.
Далеко не все воины в нем принадлежали к Серебряному клану.
Два разбитых клана обрели нынче нового повелителя. Оставшиеся в живых шли,
скакали, летели теперь вместе с кланом Серебряного Дракона. Были здесь даже
несколько драконов из Золотого клана. Темный Конь предполагал, что есть и
другие выжившие — впрочем, дни их сочтены. Самозваный Император захватил их
пещеры, украл их гнездовья, и не все с этим смирились. Те драконы Золотого клана,
что присоединились к Серебряному, — скорее всего, подонки и изменники, вроде
герцога-отступника Тома.
Темный Конь знал, что ночью его никто не заметит, хотя сам
он отчетливо видел наступающую армию. Он не сразу отправился в Талак, а сначала
пришел сюда.
