— Мне больше не нужно бояться тебя, Бессмертный! — Наверное,
Сумрак улыбнулся. Глядя на него, Темный Конь почти пожалел старого друга.
Сумрак был так близок к тому, чтобы избавиться от своего проклятия, и вот —
опять… — Теперь я такой же, как ты, Дитя Пустоты! Я тоже Бессмертный.
Наконец-то мне это удалось.
— Пока еще нет, враад. Ты только вставил ключ в замок,
осталось его повернуть.
Сумрак промолчал, но на этот раз Конь-Призрак мог бы с
уверенностью сказать, что волшебник улыбается.
Отдающий горечью ветер пронесся сквозь пещеру. Он крепчал
так быстро, что мгновенно достиг ураганной силы. Если Сумрак хочет смести
Темного Коня ветром, то понапрасну тратит время. Ураган не страшен порождению
мира, находящегося между твердью и пустотой. Конь-Призрак лишь оградил от ветра
совершенно беспомощную Эрини.
Бешеный ветер разнес на части не только пещеру, но и гору, в
которой она была упрятана. Каменные осколки, дробясь друг о друга, мелким
крошевом вылетали во тьму. Темный Конь нетвердо стоял на ногах, его связь с
принцессой истончилась до предела. Было слишком поздно разрушать заклинание,
порожденное Сумраком.
Бессмертный мог только защитить себя и принцессу и ждать,
когда утихнет ветер. Когда последние частицы стен пещеры унесло в Пустоту, вокруг
возникла новая земля. Земля, не имеющая ничего общего с реальностью.
Искореженный мертвый пейзаж, окрашенный в дикие, уродливые цвета. Небо было
странного зеленого цвета — цвета заплесневелой разлагающейся мертвечины.
Сумрак по-прежнему был совершенно спокоен. Когда ветер утих
и на смену ему пришло нестерпимое серное зловоние, волшебник все так же
спокойно вымолвил лишь одно слово. В пронзительной тишине этого дряхлого
исковерканного мира это единственное слово прозвучало для Темного Коня оглушительным
взрывом.
«Нимт».
Темный Конь понял, куда они попали. Он понял, какой
неимоверной силой обладает Сумрак, если смог пробить барьер, ограждающий мир с
тех времен, когда враады покинули эту умирающую планету. «Нимт».
Он понял, что Сумрак успел взять у принцессы то, к чему
стремился, прежде чем Темный Конь оградил ее защитным барьером.
«Опять опоздал».
— Я восстанавливаю равновесие, — внезапно прошептал Сумрак,
и опять его голос громом отозвался в ушах Коня-Призрака.
Они вновь стояли посреди пещеры, которую волшебник избрал
для проведения своего опыта. На этот раз перемещение было мгновенным. Сумрак
решил больше не устраивать представлений.
Последние слова волшебника сказали Темному Коню о многом.
Сумрак продемонстрировал, что в его власти даже то, что выходит за пределы
реальности, противоречит законам природы.
Среди этих мыслей — Сумрак великодушно подарил бывшему
товарищу время на раздумье — всплыло одно соображение, заставившее
величественного жеребца беззвучно рассмеяться.
Сумрак не понял, над чем смеется Темный Конь, и утратил
хладнокровие.
Темный Конь замолк, почувствовав, что затронул слабое место
своего соперника. Но легче было бы сделать лучшими друзьями короля Меликарда и
Серебряного Дракона, чем воспользоваться этой слабостью.
В Коня-Призрака, подобно тысячам стрел, выпущенных умелым
лучником, полетели крошечные извивающиеся молнии — заряды энергии. Каждый удар
отнимал у него частицу сущности. Темный Конь изо всех сил старался отражать
удары, возвращая часть молний назад, к тому, кто их создал, но их было слишком
много. Оставался один способ укрыться от гибельного ливня: сбежать. Но тогда
пришлось бы бросить Эрини на произвол судьбы, и Темный Конь остался в пещере.
Если он погибнет, Эрини погибнет вместе с ним — ведь без постоянного притока
его энергии сущность принцессы мгновенно развеется по всему миру. Выбора не
было — оставалось сражаться. Последние сверкающие змейки исчезли, не долетев до
него. Сумрак овладел собой и заговорил примирительным, чуть ли не извиняющимся
тоном:
— Мне хотелось показать тебе, на что я способен. Я
неизмеримо сильней тебя. Хватит гнаться за смертью — за своей смертью, Темный
Конь.
— Ты всего лишь подкрепил мою решимость не дать тебе
ускользнуть.
— Твои усилия тщетны. Я могу запереть тебя в такое место,
где Пустота покажется тебе раем. Я могу скатать тебя в крошечный шарик и
бросить на дно океана, — почти умоляющим голосом говорил Сумрак, словно не
желая дальнейшей битвы с бывшим товарищем. — Я могу все, что угодно, но в этом
нет никакого смысла. Я хочу, чтобы мы забыли прошлые распри.
Темный Конь с пренебрежением встретил и угрозы, и слова
примирения.
— Боюсь, нам будет нелегко забыть прошлые распри — ведь они
стоили жизни слишком многим. Изгони меня — я выберусь обратно. Запри меня в
темнице — всякая темница рано или поздно разрушится, а я бессмертен. Уничтожь
меня… и ты погубишь самого себя, — жеребец ударил копытом об пол, — и
останешься беспомощен перед проклятием, которое сам на себя навлек.
Волшебник насторожился. Все же он не был до конца уверен в
успехе.
Видел ли Сумрак свое лицо?
— Я свободен от прошлого. Я обрел цельность. — Статуя, стоящая
ближе всего к волшебнику, упала и раскололась. В мозгу Темного Коня раздался
резкий крик — то, что было замуровано в статуе, погибло. Пол в пещере покрылся
трещинами.
Темный Конь понял, что происходит, но сомневался, что это
понятно Сумраку.
— Послушай…
Но было поздно. Все надежды на мирное соглашение рухнули, и
виноваты в этом были они оба.
Сумрак в растерянности и недоумении решил, что Темный Конь
напал на него, а его слова — лишь уловка, чтобы выиграть время. Он почувствовал
легкую грусть. «Как мог Темный Конь так поступить со мной!» Волшебнику и в
голову не пришло, что причина в ином. Он вновь стал непоколебимым Сумраком. Он
настоит на своем, даже если придется убить того, кто некогда был ему так
близок.
Пространство вокруг Темного Коня начало сжиматься. Будь на
его месте обыкновенная лошадь, ее бы уже раздавило в лепешку. Даже Бессмертный
становился все меньше «меньше. Сумрак не бросал угроз на ветер. Если Темный
Конь не устоит, Сумрак превратит его в крохотный комок и забросит туда, где его
не найти никому. Или оставит на память у себя в пещере.
Темный Конь сопротивлялся изо всех сил, но чуть ли не
половина его энергии уходила на то, чтобы поддержать едва теплившуюся в Эрини
жизнь. Ему пришлось потрудиться, прежде чем он сумел освободиться из тисков
Сумрака.
