Паук выглядел заспанным, но тотчас же пустился в пляс, едва Неррон ткнул его в бледное брюшко когтем.
Пауки-близнецы.
Редкие и очень ценные.
Он затратил долгие месяцы на то, чтобы научиться понимать, что такое выписывают восемь ног на поверхности его ладони. Их пантомима напоминала танец, исполняемый пчелами, когда им надо указать своим соплеменникам путь к многообещающим цветам. Но паук сообщал не о том, что видел сам, а о том, что довелось подсмотреть его брату-близнецу, а тот забрался в усыпальнице Гуисмунда на одежду Джекоба Бесшабашного.
Голова. Рука. Сердце. За чем отправиться сначала?
То, что выплясывал паук, напоминало обрывки беседы: «…Один старый друг… не знаю… да уже давно… два-три часа на пароме…»
Паром… Это может означать только Альбион и тем самым – запад. Прекрасно. Одна мысль о Большом проливе и то вызывала у Неррона тошноту. Морская болезнь гоилов… Если голова в Альбионе, то Бесшабашный окажет ему неоценимую услугу, разыскав ее там и переправив на континент.
Паук плясал дальше, но его брат-близнец был ужасно болтлив и тараторил все, что успевал схватить на лету. Какая, к черту, разница, какого цвета небо над Бесшабашным, или чем там пахнет, или останется он спать под открытым небом или выберет гостиницу? Ну, давай же. Куда именно держит путь Бесшабашный? Он уже в курсе, где ему искать сердце и руку? Но паук все вытанцовывал меню какой-то фландрской гостиницы. Проклятье, если бы эти бестии были чуть-чуть поумнее…
– Это ты тот гоил, который сопровождает принца?
Не голос, а влажное нашептывание.
Водяной стоял перед окошком кареты, чешуйчатый, как ящерицы, из чьих шкурок были пошиты одежды Неррона. Шесть глаз были бесцветны, как вода в поилке для лошадей.
Гоил, который сопровождает принца. Ну вот, приехали…
– Его высочество ждет. – У водяного каждое слово звучало как угроза.
Чудно. Его высочество может ждать хоть до посинения. Неррон посадил паука обратно в медальон.
Униформа водяного, шествующего к нему через двор перед королевской резиденцией, колыхалась волнами, словно все его тело протестовало против подобного платья. Дома, в омутах, водяные обыкновенно прикрывали свои чешуйчатые туши лишь водорослями и тиной. На суше они были тоже не бог весть какими чистюлями. Редкая тварь вызывала у гоила большее отвращение.
Принц и водяной.
Саламандра-вонючка…
Неррон сплюнул – и поймал на себе неодобрительный взгляд бесцветных глаз. Хорошо хоть водяные славились неразговорчивостью, к тому же оставалась надежда, что в должности телохранителя его высочества водяной не станет затягивать всякую мало-мальски симпатичную девушку к себе в трясину.
Его высочество ждет.
Неррон проклинал Горбуна с каждым шагом, приближавшим его к царственному отпрыску. Луи Лотарингский дожидался их перед конюшней, где стояли охотничьи лошади его отца. Его походная одежда будет служить приманкой для всех разбойников с большой дороги на сотни миль кругом. Остается лишь надеяться, что спустя несколько дней она покроется грязью сверху донизу, а какой-нибудь дуплячишко стибрит с камзола бриллиантовые пуговицы. Нельзя было не заметить, что наследник лотарингского престола любит кушать обильно и с удовольствием, а белокурые неприбранные локоны окаймляли его опухшее, молочного цвета лицо в таком беспорядке, словно слуги только что извлекли его из кровати. Одного из них он даже притащил с собой: тот едва достигал господину до подмышек и в своем оттопыренном лопатой черном сюртуке напоминал жука. Слуга таращился на Неррона в таком изумлении, словно ни разу в жизни не видал гоила. Неррон ответил ему мрачным взглядом.
Все, что ты о нас слышал, – правда, Жучишко.
Водяной, принц и Жук… Джекоб Бесшабашный радостно потер бы руки, если б увидел эту компанию.
– Итак, что же такое мы на самом деле ищем?
Голос Луи прозвучал брюзгливо, как того и следовало ожидать от капризного королевского баловня. Недавно он отметил свое семнадцатилетие, но невинное выражение лица было обманчиво. Ходили слухи, что ни камеристки его матери, ни ее серебро, которое он без конца закладывал, чтобы оплатить долги на скачках или услуги портного, вблизи его высочества не могли почесть себя в безопасности.
– Ваш отец меня проинструктировал. Дело о Гуисмунде, Истребителе Ведьм, ваше высочество. – Жучишко гнусавил, словно металлическая оправа очков сдавливала ему нос. – Вы, несомненно, сохранили в памяти наш урок, посвященный истории вашего рода. Младший сын Гуисмунда был одним из ваших предков, правда не по прямой линии, – (прямой линии народ Лотарингии в свое время отсек голову), – но через кузена внебрачного происхождения. – Жук закрыл рот и провел по жидким волосам, словно поощряя сам себя за такую неимоверную ученость.
Учитель. Отправляя своего сына на охоту за сокровищами, Горбун приставил к нему учителя! Неррону хотелось бежать куда подальше. Даже преисподняя выглядела заманчиво, учитывая обстоятельства.
Луи со скучающим выражением лица дернул плечиком и уставился на кухарку, шедшую через двор. Одна надежда, что он окажется таким же глупцом, каким выглядит. Это облегчит задачу сохранить от него в тайне все замыслы.
– Можно нам хотя бы взять новую карету? – спросил он. – Ту, к которой не нужно пристегивать лошадей. Мой отец выписал ее из Альбиона.
Не обращай внимания, Неррон. Иначе ты расправишься с ним не позже завтрашнего дня.
– Мы выезжаем через час, – объявил гоил водяному. – По коням, – добавил он, обратив взгляд на Луи. – Но прежде мне надо кое-что прояснить с вашим учителем.
Он сгреб Жука за грудки, каковое обстоятельство, как и ожидалось, его царственного ученика ни в малейшей степени не тронуло, и потащил за собой.
– Я – Арсен Лелу! И я путешествую не только в качестве учителя Луи! – волновался Жук. – Отец его высочества приставил меня запечатлеть приключения своего сына для последующих поколений. Этим даже некоторые газеты заинтере…
Цыкнув, Неррон заткнул ему рот. По части начальственной грубости Ониксы были превосходными учителями.
– Как я понимаю, тебе кое-что известно о младшем сыне Истребителя Ведьм?
На безусых губах Жука наметился налет снисходительной улыбки:
– О нем мне известно решительно все. Но, само собой разумеется, делиться моими познаниями касательно королевской фамилии я стану не со всяким…
– Не со всяким кем? Слушай внимательно, Арсен Лелу! – зарычал на него Неррон. – Прикончить тебя мне легче, чем свернуть шею дупляку, и мы оба знаем, что твой ученик палец о палец не ударит ради тебя. Так что рекомендую все хорошенько взвесить и посвятить меня в свои познания. – Улыбка Неррона подошла бы любому волку.
Арсен Лелу залился такой краской, словно задумал превратиться в карнеолового гоила.
