Старуха поглядела на него с уважением.
– Мамерк не ошибся, – сказала она. – Вы удивительно быстро соображаете. Да, такие замеры были произведены. Теперь порадуйте меня, догадайтесь о результатах.
Юлий налил себе бренди и выпил залпом.
– Если бы ресурс понизился, вас здесь бы не было, – инженер рассуждал вслух, постукивая кулаком в ступеньку. – Это обычное дело. Останься он прежним… Тоже ерунда. Значит, напрашивается единственный вывод. Ресурс вырос, и вырос в значимых масштабах. Это невозможно, и поэтому имперская безопасность без охраны летит к эксперту. К эксперту и изгнаннику, бывшему офицеру десанта, который отправляется за край Ойкумены…
Старуха пожевала сухими губами.
– Да, – согласилась она. – Если вы помните историю рабов центуриона Пасиенны, впавших в кому… Конечно, помните. Весь их ресурс ушел в никуда. Это оружие против Великой Помпилии. Но возможность дистанционно повысить энергоресурс, как это случилось с рабами декуриона Фабиуса…
– Подзарядка рабов, – задумчиво произнес Гай. – Это подарок судьбы.
Старуха вздохнула:
– Если бы, легат. Это бомба под фундамент империи. Бомба, стократ ужасней первой. Это подрыв основ, в том числе и биологических. Это угроза существованию расы. Легат, вы забыли о главном.
– О чем же?
– Подзарядка рабов, как и полное опустошение ресурса…
Помолчав, старуха подвела итог:
– И то, и другое происходит за счет гибели хозяина.
Мне страшно, подумал Юлий. Гаю тоже страшно. Я вижу его страх, и это меня ни капельки не утешает. Мир, где можно, убив хозяина, высосать всю энергию его рабов, я еще способен представить. Но мир, где можно убить хозяина, чтобы восстановить часть внутренней свободы раба…
…горит Октуберан. Горят Квинтилис и Май. Корчатся в пламени созвездия Волчицы и Семи Холмов. Объединенный флот Лиги крушит эскадры проклятых рабовладельцев. Антисы нарушили нейтралитет. Озверелая толпа вырезает поселения на других планетах. Танки утюжат кварталы компактного проживания в варварских городах. Мегаполисы техноложцев: массовая эвтаназия в помпилианских гетто. Сенат подал в отставку. Триумвиры покончили с собой. Гибнет Великая Помпилия. Превращается в страницу истории, обугленную по краям. В Ойкумене становится меньше на одну расу. Вечный конфликт волков и овец входит в заключительную стадию.
Умирают хозяева.
И с каждой смертью восстанавливается ресурс освободившихся рабов. Многие еще сумеют вернуться к нормальной жизни. Что ты такое сделал, декурион Жгун, что твои рабы получили не просто свободу, а много свободы? Столько, что ее фиксируют наши приборы?
Легче умереть, подумал Юлий. Легче умереть, чем жить в таком мире.
Глава шестая
Пирамида
I
Зал был круглым.
За короткое время пребывания среди астлан Марк успел привыкнуть: здешняя цивилизация с тщательностью параноика избегает плавных изгибов – кругов и овалов, шаров и цилиндров. Четырех– и пятиугольные комнаты, столы-шестигранники, граненые бокалы и чашки, квадратные в сечении бутыли и флаконы. Параллелепипеды зданий, трапеции окон. Угловатые, вопреки здравому смыслу, обводы автомобилей, самолетов и геликоптеров. Колеса машин имели нормальную, дисковидную форму, но это было, пожалуй, единственное исключение.
Да, еще эмблемы на одежде Изэли и ее подчиненных. Рисунок, красовавшийся сейчас на груди унтер-центуриона Кнута. И зал в глубине древней пирамиды. Точнее, зал представлял собой пустотелый приплюснутый цилиндр тридцати метров в диаметре и восьми в высоту. Пресс-форма для таблетки. Вот-вот сверху рухнет гидравлический пресс, и от человека, жалкой твари, копошащейся внизу, мокрого места не останется…
На стенах горели масляные лампады – в два ряда, расположенные в шахматном порядке. Света хватало, чтобы рассмотреть мозаичные панно и барельефы. От бликов на цветной смальте и нефритовых инкрустациях рябило в глазах. Изображения бунтовали, не желали складываться воедино, распадаясь на отдельные фигуры и фрагменты. Птицеголовые люди в длиннополых одеяниях. Цапли с головами носатых карликов. Из ванн, покрытых сложным орнаментом, выглядывают существа в замысловатых уборах. Оскаленную морду зверя окружают иглы, торчат во все стороны. Космы шерсти? Стилизованные лучи? Убийца занес нож над жертвой. Круг напротив сердца – такой же, как на груди Марка. Круг над теменем убийцы, в обрамлении игл-лучей; родной брат звериной башки.
Солнце?
Каменное солнце плотоядно ухмылялось, глядя с небес на пролитие крови. Марк отвернулся от солнца-хищника. Ага, воины с копьями. Сражаются. Ну, хоть что-то понятное. Рисунки «про войну» есть у любого народа. Усатый богатырь взобрался на постамент, мелкие злыдни подступают к нему, грозят оружием. Ясное дело: герой. Вождь? Этот убьет всех врагов, сколько бы их ни было. Марк повел взглядом в поисках следующего барельефа, который бы подтвердил его догадку. Позади раздался зловещий скрежет. Тело откликнулось само: еще не понимая, что делает, Марк прыгнул к стене. За спиной лязгнуло, зазвенело. Рывок, и твёрдая клешня больно вдавилась в тело под ребрами, удерживая добычу. Марк едва не упал. Монументальная плита опустилась, отрезав единственный выход. Проклятье! Как он мог так забыться?! Офицер ВКС Помпилии? Турист-ротозей на экскурсии! От резкого движения кружилась голова. Барельефы и огни лампад плыли перед глазами. Карусель, по счастью, замедляла ход, останавливалась. Это все астланское зелье! Из-за него он утратил контроль, принялся, как дурак, глазеть по сторонам…
Отставить самооправдания!
Талию охватывал металлический обруч. От обруча шла цепь длиной около четырех метров. Тонкие, выгнутые спиралью звенья, тусклый блеск металла. Конец цепи был наглухо вмонтирован в грубую колонну из красного гранита, возвышавшуюся в центре зала. Марк подошел ближе, без особой надежды подергал цепь. Порвать? Выдернуть из колонны? Пустая затея. Стащить обруч с себя через бёдра тоже не получилось: импровизированный пояс сидел плотно. В тщетных попытках освободиться Марк лишь расцарапал кожу на боках.
Рядом с колонной лежало копьё в рост человека, с бритвенно-острым наконечником из черного обсидиана. Марк не помнил, когда конвоиры, втолкнув его в зал, успели приковать пленника к колонне и подбросить ему дикарское оружие. Проклятая отрава! Подобрав копьё, он замер настороже. Оружием его снабдили неспроста. Сейчас сдвинется очередная плита, и в зал ворвется какая-нибудь тварь. Устроить поединок пришельца с чудовищем вполне в духе астлан.
И это – энергеты, строители космических кораблей…
Тварь задерживалась. Прихорашивалась, наводила марафет перед свиданием. Мертвая тишина нарушалась лишь дыханием Марка да едва слышным потрескиванием фитилей в масле. Осторожно, крадучись, то и дело оглядываясь, Марк двинулся вокруг колонны, стараясь не звенеть цепью. Когда цепь намоталась на полтора витка, он повернул обратно. Хорошо еще, что колонна стоит в центре зала. Здесь он, по крайней мере, вовремя заметит опасность, с какой бы стороны она ни возникла.
