Не спросясь, она подкатила к столу тяжелое кресло на колёсиках, уселась и принялась тестировать блок. Время от времени Ливия ловила на себе заинтересованные взгляды астлан, гремевших хирургическим инструментарием в другом конце комнаты. Готовятся к операции? Решили её привлечь? Своих врачей не хватает? Считают инопланетную медицину более продвинутой? Доверить пришелице, не знающей языка, с неизвестной квалификацией, участвовать в операции…
Едва различимый комариный писк Ливия приняла за сбой тестового сигнала. Что-то разладилось в тонких настройках диагност-блока? Писк нарастал, уходя в ультразвук, туманя сознание. Он заставлял предметы расплываться перед глазами, подобно миражам в пустыне. Ливия тряхнула головой, гоня наваждение прочь, и ощутила, как натянулся поводок корсета, который она еще секунду назад практически не ощущала.
Да, командир, подумала Ливия.
Ведьма чихуа.
Зло оскалившись, она шагнула в пустоту, навстречу яростному солнцу Астлантиды.
* * *
На площадке стало тесно.
Марк вздрогнул, чувствуя, как вибрируют нити корсета. Ему никогда не доводилось пробовать координирующую сеть под шелухой; сказать по правде, Марк подозревал, что этого не пробовал никто. Но факт оставался фактом: уцепившись за поводки, в галлюцинативный комплекс выбирались последние бойцы его маленького отряда.
В пять глоток:
– Опцион Змей по вашему приказанию…
Пятью ртами:
– Обер-декурион Ведьма по вашему приказанию…
Астлане не должны знать, подумал Марк. Если они выяснят, что под шелухой каждый из нас, помпилианцев, не одинок… Змея, странник, гриф, ветер, ящерица. Жалкая кучка людей, раздетых догола, столпилась на краю пирамиды, выставила перед собой смешные копья. Полуторная декурия, пятнадцать либурнариев в полном вооружении заняли практически всю площадку.
– Слушай мою команду!
Равные, метнулось по нитям корсета. От командира к подчиненным: перед нами – равные. Видите? Поняли? Если не поняли, то примите, как приказ. Никаких клейм. Никакой ботвы. Никаких рабов. Все иначе: мы и они. А скоро будем мы – и пять нагих трупов у подножия пирамиды, гори она огнем.
Солнце блеснуло на клинке меча:
– Пленных не брать!
IV
Шар полыхал в пустоте. Он заполнил все вокруг, распростер руки протуберанцев, распахнул испепеляющие объятия. Шагнуть навстречу, с благодарностью принять жгучую ласку. Сгореть, возродиться пламенным фениксом, частицей великой цельности; жить вечно…
Смутные тени двигались на фоне огня:
– Глаз вытек полностью…
– Удалите остатки. Надо избежать нагноения…
– Разрыв капсулы селезенки…
– …лапароскопия или полостная?..
– Полостная надежнее…
– …он потерял много крови.
– Их группы отличаются от наших.
– Готовьте физраствор…
Голоса теней слились в неясный шелест, сухое шипение песка, текущего с бархана вниз. Из сияния соткался чикчан. Тело человека-змеи потрескивало от искр, голубых, белых и красных, словно где-то в мягкой плоти коротило электропроводку. Искры заменили чикчану узоры раскраски. Он казался бескостным, гибким как гадюка; падение с пирамиды обратило астланина в желе, мягкий студень.
Славный бой, сказал человек-змея. Один против пятерых. Пятеро против пятнадцати. Справедливо. Мы довольны. Мы счастливы. Мы – огонь и пламя. Думаешь, ты убил нас? Наша жизнь бесконечна. Твоя – тоже. Присоединяйся к нам, победитель. Идём.
Жестом чикчан пригласил следовать за собой. Его силуэт начал таять, истончаться. Человека-змею заслонили обеспокоенные тени:
– Нужен иммуностимулятор.
– …недостаточно знаем их иммунную систему.
– Наши препараты…
– …консультанта. Позовите…
– Она пришла в себя? Одиннадцать минут…
– …внезапной атонической комы…
– Ступор, отсутствие реакций на раздражители…
– …зрачкового рефлекса…
В пляске теней извивалась рука чикчана. Только рука, без тела. Звала, манила двинуться вверх по солнечному лучу. Концентрат змеиной природы: опасность, искус, яд, лекарство.
– Не знаю, что с ней было, но сейчас…
– …она в порядке!
– Прошу вас, госпожа Тлахуихпоччётль…
– …что подсказывает ваш диагностический аппарат?
– Говорите проще, доктор. Говорите жестами.
– …иначе она не понимает…
Тени растаяли в волнах могучего сияния. Прилив, отлив; пульс горящего сердца, вырванного из грудной клетки Вселенной. Этот ритм был первоосновой, огненным творцом Мироздания. Творение продолжалось, не останавливаясь ни на миг. Вернулась площадка на вершине пирамиды: полтора десятка доспешных теснили к краю пятерку голых. Рубили и кололи мечами, сбрасывали вниз, на клыки ступеней.
Вниз, а получалось – вверх, к солнцу.
Бессильный скрежет обсидиана по щитам. Чёрный фейерверк: осколки вулканического стекла. Алый фейерверк: брызги крови. И зыбким маревом, миражом в пустыне, проступали вокруг пирамиды, силясь обрести материальность, трибуны колоссального цирка. Бесновалась толпа рабов, требуя зрелищ. Со времен гордого курсанта Катилины, рискнувшего на дуэль, их не кормили такой изысканной потехой.
Вверх или вниз, но пятеро гибли один за другим.
– …травмы, раны?
– Ни одной летальной.
– Причины смертей определены?
– У всех разные. В то же время есть сходство.
– …именно?
– Геморрагический инфаркт головного мозга. Гипертензивный церебральный криз. Транзиторная ишемическая атака…
– …от ишемической атаки не умирают!
– У любого правила есть исключения…
– Что ещё?
– Гипертензивная энцефалопатия. Гемодинамический инсульт…
– Я понял. Во всех случаях…
– …имеют место внутренние поражения головного мозга.
– Погибшие были предрасположены? Артериальная гипотензия? Атеросклероз? Порок сердца? Диабет?
– Молодые, здоровые парни. Прекрасная физическая подготовка…
Они выходили из космического пламени: чикчан, кими, киб, иик, кан. Живые протуберанцы, части воплощенного величия: змея, странник, гриф, ветер, ящерица. Они уже ничем не напоминали людей, но их еще можно было узнать.
Звали, приглашали от чистого сердца.
– Нет!
Да, кивали они. Ну конечно же, да.
– …мы его теряем. Он устал бороться.
