– Я помпилианец! Это мои рабы!
Из-за края Ойкумены не дотянуться. Но если цирк вокруг пирамиды? Значит, ты уже не за краем, а на краю? Ты – ниточка между мирами. Ни то, ни сё. Носитель клейма, способный, не моргая, глядеть на солнце.
– Это мои рабы!
Достать. Вцепиться. Принудить.
– Мои рабы!
Сквозь космическую пустоту.
– …рабы!
Марк содрогался всем телом. Из носа текла кровь.
Канатоходец превращал себя в канат.
КОНТРАПУНКТ
БРАТЬЯ ТУМИДУСЫ, СЫНОВЬЯ КЛОУНА
(на днях)
В цирке тоже есть режиссер. Тот, который ставит – номера, спектакли, программы. Понимаете? Он ставит. Без него ничего не стоит – падает. Акробаты, наездники, жонглеры, дрессировщики. Трюковое и образное решение, костюмы, художественное и музыкальное оформление. Композиция номера, расстановка эмоциональных акцентов. Реприза, жест, мимика. Чертова прорва всякого разного.
Режиссер берет это – и ставит.
Временами творческая натура, сбрызнутая алкоголем, подбивала артистов вспомнить о демократии, равноправии и прочих приятных эфемеридах. В такие минуты я напоминал им, что режиссер значит «управитель». Подсовывал толковый словарь, древней древнего, где значилось: «Управляющий актерами, игрою, представленьями; назначающий, что давать или ставить, раздающий роли.»
Думаете, это помогало? Ничуть. Они продолжали заниматься любимым делом: считались обидами, проклинали тирана и обзывали меня подпевалой. Потом приходил он, тот, который ставит, и хор смолкал.
Артисты шли становиться.
(из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)
– Примипил Ланций, вы идиот!
– Так точно, господин военный трибун!
– Вы – безмозглый кретин!
– Так точно, господин военный трибун!
– Вы – позор военно-космического флота Помпилии!
– Я…
– Молчать! Еще слово, и я отдам вас под трибунал! Если адмирал Шармаль заявит протест, я лично повешу вас на флагштоке «Черной дыры»! В открытом космосе…
– Есть молчать…
– Проклятье! Сорвать межрасовые учения! Поставить под угрозу флагман дружественных гематров! Снести флагману дюзу к драной матери! Кормовую дюзу, со всеми вытекающими…
– Вы преувеличиваете, господин военный…
– И это эскадрилья, которую я считал лучшей…
– Так точно…
– Свора дуболомов! Корыта с помоями!
– …точно…
– Молчать! Слушать мою команду! Десантная эскадрилья «Волчица» отстраняется от учений. Десантная эскадрилья «Волчица» немедленно покидает сектор Змеиного Жезла. Приказываю вам отвести эскадрилью на базу Малой Ромуллы. Нет, дальше! В глушь! К бесу в зубы! Туда, где вы сгниете в глухом резерве…
– Координаты, господин военный трибун?
– На Месаллину-IV! Сортиры драить! Всей эскадрильей!
– Слушаюсь!
– Ждать распоряжений!
– Слушаюсь!
– Можете идти. Стоять! А с дюзой у вас, примипил, лихо вышло. Я имею в виду, отвратительно. Не будь Шармаль гематром, он бы брызгал слюной отсюда до Хиззаца…
– Легат Кацина!
– Я!
– Доложить состояние «Бешеного»!
– Для восстановления технической готовности высокоавтономного тяжелого крейсера-пентеры «Бешеный» требуется замена навигационного комплекса. Желателен ремонт 2-й и 3-й батарей плазматоров с частичной модернизацией. В связи с невозможностью осуществления перезагрузки активной зоны реактора…
– Короче!
– В отсутствие ремонтных работ тяжелый крейсер «Бешеный» будет выведен из боевого состава в состояние длительной консервации. Вывод произойдет не позднее конца года. Если средства на ремонт не поступят в полном объеме, «Бешеного» следует готовить к утилизации. Законсервированный крейсер рекомендую держать на отстое в орбитальных доках Смиллы…
– Деньги будут. Под мою гарантию…
– Рад это слышать, господин консуляр-трибун.
– Уводите крейсер на Смиллу.
– Подготовка к ремонту?
– Консервация.
– Господин консуляр…
– Краткосрочная, месяца на три. Я сказал, что деньги будут, но не обещал, что прямо завтра. Я вам не фокусник, миллион из фуражки не вытяну. Ничего, поскучаете в отстое. Сбегаете в запой, трахнете кого-нибудь из местных шлюх. Говорят, на Смилле нет венерических заболеваний.
– Врут. Я вам точно говорю, врут…
– А вы проверьте еще разок. Отдохните, Кацина. Расслабьтесь как следует. Экипажу выделяю тридцать дней на моральное разложение. Тридцать, и ни днем больше!
– Слушаюсь!
– Всё, свободны…
– Манипулярий Круций!
– Я!
– Манипулярий Цинна!
– Я!
– Обер-манипулярий Сатрус!
– Я!
– Перехо́дите в распоряжение легата Таранция. Быть готовыми к вылету в 18:00 по местному времени. Согласно приказу усилить сводную когорту спецназначения Z-621 тремя звеньями штурмовиков и кораблей огневой поддержки…
– Разрешите вопрос, господин легат?
– Спрашивайте.
– Куда мы летим?
– На Халори.
– Цель?
– Груши околачивать! Из всех наличных стволов… Поможете зачистить столичный округ от боевых групп сепаратистов. Прогрессивные халорийцы вас не забудут!
– Разрешите вопрос, господин легат?
– Спрашивайте.
– Это наказание или поощрение?
– В смысле?
– Ну, я насчет той драки в «Хромом псе». Вы еще разбили об меня коммуникатор…
– Я?
– Ну, когда вехденский старлей дал показания, что драку начали мы. Вы сказали: если бьешь, придурок, так чтоб потом без показаний… Наказание, да?
– Хороший вопрос, манипулярий Цинна. Хотел бы я знать ответ…
Космос велик.
Они шли в орбитальные доки Смиллы, на базы Месаллины-IV, к Халори, где правительство и мятежники веками играли в чехарду, как принято у варваров. Крейсеры, штурмовики, десант. Корабли Великой Помпилии. Двигались на окраины, летели в глушь, чертили трассы в пустоте. Ничего особенного, банальная передислокация. Разведки вехденов и гематров брезгуют такой рутиной. С миру по нитке, с бору по сосенке; с хлеба по крошке…
Согласно документам, они пришли к местам назначения.
