«Почему?» – изумилась Ведьма.
Она изумилась еще больше, когда на ноге проклятого коротышки, хрипло рыча – как припекло, сразу научился! – повис чёрно-рыжий комок агрессии. Ягуарчик Марка вцепился в Тизитля всеми когтями, что были в его распоряжении. Где он прятался раньше, оставалось загадкой. Хищник уже собрался запустить во врага и клыки, но тут Тизитль опомнился, рыча от боли вдвое громче ягуара, ухватил Катилину за шкирку и отшвырнул прочь.
«Где остальные кошки? – запоздало спохватилась Ливия. – Удрали? Попрятались? Только их мне не хватало…» Ей слабо верилось, что Тизитля спугнул Марков котенок. Тизитль – не мышь, не птица. Без веской причины он бы не побежал… Грохнул выстрел: близко, считай, вплотную. Ага, ещё один. Тизитль захромал, но бега не умерил. Джунгли были рядом, и вскоре коротышка скрылся за деревьями.
– Ушёл, зар-р-раза…
Рядом с хохочущим мертвецом лежал Марк, перевернувшись на живот. Обеими руками командир сжимал пистолет Олина. А над Марком, Ливией, над местом рукопашной схватки – ядро в грохочущем орехе боя – возвышался двухметровый монстр в броне с головы до пят, с «Тайфуном» наперевес.
– Уходим, – громыхнул Змей. – Я прикрою.
И, умерив громкость динамиков:
– Я не стрелял. Боялся тебя зацепить…
– Ну и дурак, – выдохнула Ведьма, глупо улыбаясь.
По спине Змея защёлкали, зазвенели пули. Ливия видела, как бегут, отступая, астланские солдаты, как за ними движется редкая цепочка десантников, выбравшихся на оперативный простор. «Тайфун» полыхнул адской топкой, смерч огня смёл астлан, устлав поле боя обугленными телами. Сбоку ударила последняя уцелевшая спарка. Змей пошатнулся, ствол «Тайфуна» описал короткую дугу. Танк-носитель потерял гусеницу, стволы спарки оплавились.
– Унесу, – сказал Змей.
Забросив излучатель за спину, он схватил в охапку обоих – Ливию и Марка. Прижал, словно детей, к выпуклым пластинам на груди; сотрясая землю, побежал к боту. Усилители мускульной силы позволяли опциону нести до полутонны дополнительного веса. Пули, дурея от бессильной ненависти, клевали броню. Будь Змей в обычной полевой форме, из всей троицы давно бы сделали дуршлаг в крупную дырку.
Каждый шаг отдавался в теле Ливии толчком боли.
Следом, отстреливаясь на ходу, пристраивались в хвост десантники. Они с подбитого бота, догадалась Ведьма. Им не взлететь. Поставили бот на самоуничтожение, а лететь решили на нашем. Змей, наш бот исправен? Змей, ты скажи, да или нет… Внизу, в тени монстра, длинными прыжками мчался ягуарчик. Звериное чутье подсказывало хищнику: монстр – свой. Монстр спасает хозяина. Если сейчас не потеряться, потом все будет хорошо.
…аппарель опускалась нестерпимо медленно.
* * *
– Бегом, внутрь!
– Все загрузились? Закрываю!
– Там… Катилина…
– Кто?!
– Мой ягуар…
– Тьфу ты! Думал, раненого забыли!
– Тут он, твой ягуар! На!..
– Совсем крыша у парня поехала…
– Помогите ей!
– Нож…
– Осторожно…
– Держи аптечку…
– Система… Есть перезагрузка! Работает…
– Пилот! Среди вас есть пилот?!
– Пилот?..
– Ни одного пилота?! Вашу мать, парни!
– Погиб пилот…
– Придётся самому. Неделю инструкции зубрил…
– Есть пилот…
– Что? Кто – пилот?
– Змей, помоги мне сесть в ложемент…
– Командир, вы сошли с ума!
– Я в курсе. Тест… Прошёл. Ну что, поехали домой?
Они не знали, что еще ничего не закончилось.
* * *
– Докладывает навигатор-1. Зафиксирован старт орбитальной ракеты стратегического назначения! Характер старта позволяет утверждать…
– Стартовая масса?
– Сто восемьдесят тонн. Погрешность – семь процентов.
– Боевое оснащение?
– Ядерная боеголовка. Предположительная мощность…
– Старший офицер Унций! Ваши рекомендации?
– Сбить при выходе на низкую орбиту…
– Запрещаю. Никакой стрельбы на орбите!
– Жду ваших приказаний!
– Готовьте силовую ловушку.
– Есть готовить силовую ловушку!
Эпилог
Мышление коллантариев в большом теле мало отличается от их мышления в малых телах. Разумеется, следует дать поправку на специфику восприятия реальности, на методы взаимодействия внутри колланта. И тем не менее, люди остаются людьми. Природные антисы, напротив, в больших телах уже не вполне люди. Это, кстати, подчеркивается относительной неантропоморфностью их облика под шелухой. Паук, ангел, сокол; избыток конечностей, цвет кожи, сложные топологические фигуры из света…
Антисы – Сила, свободная сила, которая не терпит ограничений. Любое препятствие она воспринимает, как вызов для себя. У коллантариев подобное качество присутствует в зачаточном состоянии и обычно легко контролируется разумом. У антисов же работают базовые моральные ограничения, которые, замечу, у них гораздо мощнее, чем у нас с вами. В остальном они, включая гематров, действуют на эмоциях, инстинктах, мгновенных душевных порывах.
Допустим, однажды мы встретим живую звезду. Звезду, наделенную специфическим разумом. Сказать по правде, я с большим скепсисом отношусь к возможности контакта между нами. Почему? Потому что в рассудке звезды будет минимум логики и максимум чувства.
Простите за неуместный юмор, но я бы выразился так:
«Как найти общий язык мозгу с сердцем?!»
Адольф Штильнер, доктор теоретической космобестиологии
– Жил да был синтезатор дерьма,
Мозгокибер большого ума…
Папа Лусэро замолчал, не допев куплета.
Папа увидел ракету.
Глагол «видеть» так же соотносился с восприятием Папы, как существительное «ракета» – с той дрянью, что привлекла внимание Лусэро Шанвури. Хочется сказать: антис остается антисом даже в малом теле! Хочется, и это было бы правдой в ничтожно малой степени, но… Глубоко под шелухой, из города с башнями, олицетворения Астлантиды, вынеслось крупное веретенообразное насекомое – конь, не похожий на коня, и вросший в конский круп всадник, не похожий на человека – вырвалось на простор, зашлось истошным визгом, ринулось, ускоряя бег, к крупнейшей из галер эскадры.
Кровь, подумал Папа.
Я вижу эту дрянь, потому что Кровь.
Песок брызгал из-под мосластых лап. Налипал на колени, живот, грудь, спину. Густой бахромой свисал с плеч и головы. Украшал лишаями пятнистую шкуру. Кровавый песок, пурпур с золотыми прожилками. Кровавая вода с золочеными гребнями волн. Было трудно разобрать, какое пространство топчет хищная тварь: пустыню или море. Так закатывается мячик в снежный ком – слой за слоем, и только снег, ледяные искры, а про мяч напоминает лишь круглая форма. Кровь запекалась на ракете второй оболочкой, стократ грознее ядерной начинки. Если можно представить себе концентрат крови – чуждая группа, немыслимый резус! – сгусток прожорливых фагоцитов, разогнанный до космических скоростей, за миг до столкновения с вирусом, так это была ракета, насекомое, всадник на бледном коне.
