Принц, невесело улыбаясь, протянул бокал — я потянулась за вином, но прежде, чем сделать глоток, поинтересовалась:
— Яд? Или просто плюнул?
Артур ошарашено посмотрел в мои серьезные глаза, потом перевел взгляд на Звездный венец в волосах.
— С твоей защитой только хороший яд портить, — пожал плечами давний враг. — Как тебе удалось обмануть Венец? Или тебе помогли? Ладно, и так ясно, что без вмешательства Эвгуста не обошлось. Счет в твою пользу, сестренка. Но знай, в следующей игре я так просто не отдам победу.
Мне хотелось сказать, что я отнюдь не играю. Я живу. И если в случае проигрыша он теряет сомнительную честь быть регентом, то я — жизнь. Но принц не поверит, так зачем пытаться объяснить? Разве он может понять, что кто-то согласится подменить принцессу не ради денег, временных почестей и славы, а из-за того, что страшно? Нет, Артуру не понять.
«Ты так и не рассказала, почему согласилась стать двойником принцессы Севера», — мягко напомнил Грэм.
«Прости, не сейчас. У нас полно времени для раскрытия тайн».
Прошлое отозвалось тягучей болью внутри. Настроение бала резко отличалось от моего. Веселая музыка, беззаботный смех, яркий свет и блеск драгоценностей раздражали. Хотелось оставить беспечных гостей, удалиться в свои апартаменты и тихонько заскулить. Заскулить то ли от обиды на прошлое, то ли от облегчения, что снова осталась жива… Пора лечить нервы травкой, вот окажусь в своих покоях — сразу заварю огромную чашку успокаивающего чая…
Живое воплощение высокомерия, окутанный пряным облаком духов, император Константин соизволил приблизиться ко мне и покровительственно улыбнуться.
— Наша прекрасная дочь, я сегодня горжусь вами, как никогда ранее, — произнес император, растягивая губы в фальшивой улыбке. — Конечно, у меня не было сомнений в том, что дитя Лелии достойно взойти на трон. Но ведь всегда приятно, когда и другие видят подтверждение твоей веры?
Император протянул согнутую в локте руку, я опустила ладонь на серо-серебристый камзол. Когда мы оказались в центре Изумрудного зала, музыканты заиграли пронзительно грустную мелодию, величественную в своей скорби. Музыку, звучащую, когда прощаешься с дорогими людьми, отправляя их в путь за Последнюю Грань, когда заканчивается один этап, и впереди маячит неизвестность. Песнь Прощания и Перемен, она появилась в те времена, когда Межграничье сотрясала самая длинная война в истории — Вторая война пепла.
«Папочка» уверенно вел меня в танце. На лице застыла нежная улыбка. Но я-то знаю, как ему нелегко. Он ненавидит хэмеллов и меня заодно. Несколько десятков лет назад императрица подписала мирный договор с расой меняющих лик, но ее муж расторгнул его сразу после ее смерти. Я не знаю, за что он не любит хэмеллов, меня он возненавидел в первые же мгновения знакомства.
Шесть лет назад Тристан привел меня в покои императора, а так как тот опаздывал, я успела хорошенько оглядеться. Увидев портрет императрицы Лелии в полный рост, я замерла перед ней на долгие минуты. Она была так прекрасна и так похожа, словно близнец, на мою воспитательницу Регину. Впрочем, что тут удивляться, раз они сестры? Те самые нереально синие глаза, нежные губы, черные слегка вьющиеся волосы. Единственно у императрицы была миленька родинка на упрямом подбородке.
Ее-то я и добавила к своему облику. Я наивно посчитала, что «клиент» должен сразу видеть мое мастерство. Вот только я не ожидала того странного взгляда: удивление, восторг, неверие, понимание, горечь и наконец гнев… Чувства быстро сменяли друг друга, пока император не взорвался в крике.
Если бы не щит Тристана, оскорбленный император, довольно-таки сильный маг, испепелил бы «Огненным смерчем» малолетнюю дуру. И не пришлось бы мне мучиться шесть долгих лет, живя чужой жизнью…
Танец закончился. Мы стояли в центре освобожденного другими танцорами зала, и рука императора крепко сжимала мою. Так крепко, что впору шипеть от боли. Можно понять этого несчастного человека: я оскорбила его, приняв облик жены, а потом шесть лет мозолила глаза внешностью дочери. Могла бы понять. Если бы он понял, что я не виновата в его несчастьях: ни в смерти жены, ни в покушениях на единственную дочь.
Император обвел холодным взглядом подданных, гостей и громко сообщил:
— Завтра, когда наступит полдень, Храм всех богов откроет двери для претендентов в спутники моей дочери.
Шепот легким облачком окружил оживившихся аристократов. Такая заманчивая возможность, урвать кусочек — нет, кусище! — власти.
— Достойных сопровождать принцессу в ее четырехгодичных странствиях, как всегда, укажет жребий. В течение двенадцати дней любой желающий, невзирая на возраст, звания и происхождение, может попытать счастья. Да пребудут с нами боги!
Константин подвел меня к фрейлинам и охране, затем покинул Изумрудный зал. За регентом потянулась свита и несколько послов.
Когда заиграла веселая музыка, закружиться в танце поспешили немногие. Новость, сообщенную императором, ожидали, слишком будоражила она умы. Спутники принцессы, разделяющие тяготы и радости путешествия, ее защитники и помощники, становились ее друзьями. Ближайшими людьми, на которых обопрется во время будущего правления. Доверенными людьми, которым поручат ответственные посты в государстве.
О странствиях принцесс Севера летописцы слагают героические песни и увлекательные истории. Чудесные сказки рассказывают вечерами детям.
Попутчики последней императрицы, Лелии, как и ожидалось, заняли свои высокие места. Молодой маг по имени Тристан стал главным придворным чародеем, сын разорившегося купца — казначеем, сатуриец, едва окончивший обучение, быстро продвигался на воинском поприще, пока не стал главным военачальником. Локки, мошенник, укрывшийся от погони в Храме всех богов и внезапно вытащивший жребий, избрал для себя роль шута, а по совместительству (если верить неподтвержденным слухам) — главы «сумрачных теней», имперской разведки.
Но самое невероятное досталось на долю пятого попутчика принцессы Лели, Константина. Никому не известный, не принадлежащий к древнему роду, с мутным прошлым, молодой человек стал мужем императрицы. Интересно то, принцесса повторила судьбу своей матери, которая встретила мужа также во время путешествия. Поэтому многие мечтают повторить легендарный путь спутника, заканчивающийся на троне Северной империи.
Размышляя о том, что предпримет «папочка», чтобы не допустить моего путешествия в компании амбициозных прохиндеев, я танцевала с любым придворным или гостем, возжаждавшим меня пригласить. Как поступит император? Заменит меня своей настоящей дочерью накануне путешествия? Или побоится Эвгуста? Неужели мне придется отправиться в проклятое путешествие на целых четыре года?! Нет, такое не может, не должно случиться!
Празднование плавно перетекло за полночь. Голова гудела от громкой музыки и смеха, глаза болели от яркого света, мышцы рта устали напрягаться в милой улыбке. Я устала, так сильно, что погружалась в свои мысли на несколько минут и оставалась там до тех пор, пока не обращались непосредственно ко мне.
