— Итак, милая, слушаю тебя, — учитель опустился в кресло-близнец напротив.
— Не знаю с чего и начать… В общем у меня неприятности.
— А когда их у тебя не было? — учитель вздохнул и бросил взгляд на огромные часы с серебряным циферблатом.
Как сказать, что в твоем теле живет душа твоего погибшего телохранителя? Хм, почти каламбур: в твоем теле твой телохранитель, а, главное, пошло… и правдиво. О том, что в одном теле может быть две души, я слышала. Такая ситуация была обычной среди служителей Башевиса, стремящихся стать демоноподобными и получить невероятную силу. Но я-то не стремилась кому-то уподобиться, то есть одемониться?!.
— Милая, ночь на исходе, — напомнил Тристан. — Может, зайдешь в другой раз? Мне некогда играть в молчанку — скоро должны прийти за воспоминаниями Микаэль, а я так и не нашел нужные страницы.
Я с интересом посмотрела на ворох листочков, исписанных мелким почерком. Значит, вот они какие эти легендарные воспоминания! Кучка бумажек с закорючками. Теперь понятно, почему пророчества предтечи магов такие туманные и не до конца расшифрованы — их жутко тяжело читать.
— А почему они у тебя? Я думала, что это одна из реликвий императорского рода и находится в сокровищнице, а она так запросто валяется у тебя на обеденном столе.
— Нет, это магически созданная копия, одна из трех. Дневник, действительно, под охраной. Кое-кому понадобился оригинальный текст последнего пророчества императрицы, и я теперь ищу его как дурак…
— Хочешь, я помогу? Что нужно искать? — я поспешила утащить часть листков, чтобы учитель оставил сомнения.
Маг устало потер виски. М-да, этот кто-то (подозреваю, что Альберт Элевтийский) настоящий садист, раз заставил Тристана копаться в бумажках после напряженной коронации и расслабляющего застолья.
— Откладывай в сторону все страницы, где говорится о Грани и ее вратах.
Какое-то время мы молча шуршали бумагами. Мне пока не везло, и нужные слова все не встречались. Но зато страницы с именем Эвгуста словно сами лезли в руку. А ведь о враге нужно знать все? Поэтому такие записи я аккуратно складывала в отдельную стопку.
— Может, все-таки расскажешь, что произошло? — спросил Тристан, не поднимая головы от записей.
— Может, все-таки и расскажу, — скрывать правду, нет смыла. — Грэм не погиб. Он живет во мне.
Тристан смотрел на меня как на блаженную.
— Эва, ты снова курила черный мох? — от строгости в его голосе заболели зубы.
— О, боги Семиграда! Стоило всего лишь раз поддаться любопытству — и вы с Грэмом напоминаете при каждом удобном случае!
— А нечего было слушать Зоора! Лулианский принц еще тот обалдуй, а ты повторяешь за ним как неразумное дитя. Он дурно влияет на тебя.
Похоже, учитель собирался перемусоливать давнюю историю.
— Последний раз я общалась с Зоором полгода назад. О каком влиянии идет речь? И я не курила, а душа Грэма, на самом деле, вселилась в мое тело! Мы можем доказать!
Тристан как-то странно оживился. Похоже, он готов мне поверить.
— Ну и как вы, — он преднамеренно подчеркнул слово «вы», — докажите?
— Спроси меня о чем-то, что ведомо лишь Грэму. К примеру, о какой-нибудь беседе или событии, известной лишь вам двоим
Маг просветлел лицом и, улыбаясь, спросил:
— Что обещал сделать Грэм, если еще раз поймает тебя с принцем во время прогулки по ночной столице?
— То, что мой телохранитель грозился сделать принца хромым на обе ноги, можно и догадаться. Задай вопрос сложнее.
— Хорошо, тогда скажи, в какой стране сатуриец собирался продолжить службу?
— Моя охрана — последнее его задание. Грэм собирался вернуться в Сатур и создать семью.
Тристан задумчиво кивнул. Что-то не нравятся мне перемены в настроении учителя — он как-то сразу подобрался, глубокая морщина перечертила переносицу, выдавая обеспокоенность.
— Когда ты узнала, что делишь с Грэмом одно тело на двоих? И не опускай детали, важна любая мелочь, — маг налил большую чашку успокаивающего отвара и принес несколько тарелочек с угощением.
Попивая чай и с аппетитом, точно и не сидела за праздничным столом, вгрызаясь в соленое печенье, я поведала учителю все без утайки. Почти без утайки. Почему-то стыдно признаваться, что Эвгуст поставил на мне метку. Серый мотылек больше не подавал признаков жизни, сидел себя спокойно на моей коже, вот пусть и сидит себе так дальше. А то ведь учителю еще захочется провести над ним какие-то исследования — и мне потом новую кожу отращивай.
— Ты поможешь нам? — я умоляюще посмотрела на учителя, закончив рассказ. — Ведь можно как-то перенести душу Грэма в другое тело? Мертвое, бесхозное, но свежее?
Учитель подавил нервный смешок. Заложив руки за спину и слегка сутулясь, он молчаливо ходил по комнате то хмурясь, то светлея лицом. Одна из странных привычек учителя — ему плохо думается без движения.
Ничего не говоря, Тристан зажег курильницу в форме треножника и засыпал в нее измельченные в порох травы. Дивный аромат скошенного луга и чего-то еще незнакомого заполнил комнату. Запах пьянил, разливая по телу чувство истомы. Ну и кто после этого любитель дурманящего зелья?!
Комната медленно кружилась, я старалась не уснуть, но манящая темнота искушала покоем…
Настойчиво потормошив за плечо, учитель заставил проснуться.
— Прости, лишь усыпив твоего «соседа», мы сможем поговорить один на один. Ты помнишь, я рассказывал о культе Башевиса? Ну, про Йоса Башевиса, мага, которого Братство лишило сил? Как ты знаешь, он принял в свое тело дух демона, выиграл поединок воли и получил все могущество соперника. Демон — как бы лучше объяснить? — растворился в теле мага. Пример Йоса вдохновил обычных людей на подобные ритуалы, дающие силу тем, кто не имеет магического Дара. Помнишь?
Я кивнула, отвечать не было желания. Башевисты объявлены вне закона в империи и большинстве государств Межграничья. Они призывают в наш мир низших демонов. И чаще всего проигрывают битву с новой сущностью, теряют свою личность, поглощенную монстром. Таких вот одержимых безумцев, жаждущих крови и власти, отлавливают и уничтожают маги.
— К чему ты вспомнил Башевиса? — прошептала я, с трудом разлепив непослушные губы. — В меня ведь вселился не демон?
— Но принцип тот же: кто сильней, того и тело, — расстроено произнес учитель и потер подбородок с едва заметной щетиной. — И не делай такое страшное лицо, девочка! Я знаю, Грэм никогда не обидит тебя по своей воле, но выбора у него нет. Пойми, Эва, таковы законы природы: две души не могут находиться в одном теле.
— И что мне делать? Разве ты не знаешь, как вытянуть его из меня?
— Прости, Эва, я не знаю, — смущенно произнес Тристан и потер кончик носа. — Мне ведомо, как убивать одержимых, но не как рассоединять слившиеся сущности.
