Выбираемся из расщелин и оказываемся на краю скалы. Гляжу вниз. Вот она, та самая река из жидкого камня. Нас сразу обдаёт волной обжигающего жара.
Через такое перебраться невозможно, думаю я. Но придётся. Выбора нет. При одной мысли об этом сердце падает. Задача кажется невыполнимой. До этого я даже не представляла, насколько.
Река похожа на дорогу, выложенную каменными плитами разных размеров. Только эти плиты неумолимо ползут вперёд, натыкаясь друг на друга. Ломкая корка медленно движется по поверхности вязкой, густой жидкости. Жидкий камень при контакте с воздухом чернеет и твердеет, но под верхним слоем так и остаётся раскалённым. Пышущий от расплава жар способен убить всё живое в непосредственной близости. По поверхности с хрустом расползаются трещины и возникают разломы. Иногда плита раскалывается на части, и в воздух выстреливает мощная струя пара. Река озарена красным светом, проникающим сквозь трещины и озаряющим снизу наши лица.
И это ещё не всё. Вдобавок к остальным проблемам, мы здесь не одни.
Как кто-то может выживать в такой местности, для меня загадка, но Рейта рассказывала, что многие существа приспосабливаются и к более суровым условиям. С башни я видела плоские, вытянутые силуэты, парящие в восходящих потоках воздуха в поисках добычи. Форма туловища у них как у скатов, а на конце смертоносные шипастые хвосты, на которые хищники насаживают своих жертв, а потом уносят, чтобы сожрать.
Теперь понятно, почему они тут разлетались. Ближайшая скала под уклоном спускается к реке. И на ней собралось целое стадо тарраков. Шестиногие существа ростом с маленького ребёнка, похожи на пауков, а панцирь как у крабов. Серебристые, с коротким туловищем. На месте головы шишка, от которой расходятся толстые конечности. Острые когти очень крепкие, такими можно пробить дыру в металлическом нагруднике, а их яд разъедает внутренние органы, вызывая мучительную смерть. Уж я-то знаю – сама им пользовалась раза два.
Но яд у тарраков не единственное средство защиты. Я про них читала, когда изучала способы отравления. Тарраки способны испускать какие-то волны, вызывающие у жертвы оцепенение, и, пока та не может сдвинуться с места, жалят её. Натуралисты точно не знают, что эти волны собой представляют, но сам эффект им прекрасно известен. Крупный таррак в состоянии парализовать взрослого мужчину.
Хитрые твари нарочно поселились здесь, потому что жар от реки сбивает с толку хищников, которые на них охотятся, летучих скатов. У тех зрение тепловое. Я сама не натуралист, как именно это всё происходит, не объясню, но летучие скаты ощущают присутствие тарраков другими органами чувств, а разглядеть их не могут. В это время года тарраки откладывают яйца. Мешочки с клейкой скорлупой, внутри которых растут и развиваются детёныши тарраков, прикрепляются к стенам скальных расщелин. И единственный путь, каким можно подобраться к реке, пролегает как раз через этот детский сад.
Нерейт глядит вниз, по лысой голове струится пот.
– Полагаю, с твоим-то выдающимся опытом, ты предусмотрела все возможные опасности, включая смертоносных хищников.
– Да, есть одна идейка – отвлекающий маневр. Вот думаю – дай-ка скормлю им тебя, а мы пока спокойно спустимся, – отвечаю я.
– Очень изобретательно. А я всё удивлялся, зачем ты меня с собой взяла…
Пристально осматриваю окрестности, пытаясь найти какой-нибудь обходной путь, но, кажется, его здесь нет. Тогда беру самый тяжёлый камень, какой могу поднять, и скидываю вниз. Двое летучих скатов тут же реагируют на движение и устремляются за ним – что поделаешь, охотничий инстинкт. Но в последний момент понимают, что перед ними не добыча, и взлетают снова.
Камень приземляется на одну из плит застывшего жидкого камня. Появляется небольшая трещина. Но плита не разваливается. Наблюдаем, как камень медленно уносит прочь.
– Как думаешь, а наш вес они выдержат? – спрашиваю Нерейта.
– Наверное, – отвечает тот. – Вы двое легче меня. Так что я пойду последним.
Искоса гляжу на него.
– Значит, не хочешь быть приманкой?
– Это твоя идея, а не моя. – Нерейт улыбается, обнажая клыки.
Оглядываюсь на Фейна, сидящего на корточках позади нас.
– Я буду первый, – объявляет он. – Ты более тяжёлая.
– Фейн, если ты всё-таки поступишь в университет в Бри Атке, никогда не называй эскаранскую женщину тяжёлой.
Нерейт хохочет, Фейн только озадаченно улыбается. Не понял юмора.
– Нет, я пойду первой, – возражаю я.
Фейн кивает. Когда смотришь в его чёрные глаза, создаётся впечатление, будто он понимает что-то такое, чего не знаю я. Возникает необычное ощущение, словно ему многое известно наперёд – Фейн сразу видит меня насквозь, а потом дожидается, пока до меня тоже дойдёт. Терпеливо и снисходительно. Чем дольше я с ним знакома, тем больше замечаю, насколько он зрелый для своего возраста. Да, у Фейна тело мальчишки, но мудрости хватит на трёх таких, как он.
Подбираюсь к краю скалы.
– Пожелайте удачи, – говорю я. Вдруг у меня появляется совершенно неуместное озорное настроение.
– Хааду в удачу не верят, – отвечает Нерейт.
– Что есть означает «удача»? – спрашивает Фейн.
Качаю головой.
– И зачем я вас только с собой взяла? Пользы никакой.
Начинаю спускаться. В нормальных условиях я уже через пару минут была бы внизу. А то и раньше. Спуск вообще-то лёгкий – есть за что ухватиться, куда поставить ногу. Лазить по отвесным стенам для меня – дело привычное. А эта даже и не отвесная.
Но стоит мне спустить одну ногу, как тарраки настороженно замирают. Больше не ползают в разные стороны. Чуют, что я рядом. Поэтому лезу очень аккуратно. Никаких резких движений. Если почувствуют угрозу, атакуют мгновенно.
Некоторое время лезу боком, чтобы не задеть находящуюся прямо подо мной кладку. Тарраки чуть отступают. Пока они держатся в стороне. Видно, еще не решили, что со мной делать. Наверху летучие скаты шумно машут крыльями и перекрикиваются. Тоже заметили меня и тоже пока не определились, нападать или нет.
Как же меня это бесит! Даже не помню, когда в последний раз была такой беспомощной. Остаётся только надеяться, что ни тарраки, ни летучие скаты меня не тронут. Сама ничего не могу предпринять, на зверя так просто не повлияешь. А полностью полагаться на не зависящие от меня обстоятельства – это не по мне.
Жар становится всё более нестерпимым. Спина промокла насквозь, одежда липнет к телу. Уголком глаза замечаю, что один из тарраков быстро задёргался – то приподнимается, то опускается, будто короткие отжимания делает. Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, это плохой признак.
Мысленно обращаюсь к нему. Думаешь, мне тут очень нравится? Не трогай меня, и я вас не побеспокою.
Таррак делает несколько осторожных шагов вперёд и продолжает трястись. Кажется, хочет напугать.
