Единственное, что от меня требовалось в Академии, – выполнять задания наставников как можно лучше. Жизнь была проста и понятна. Тогда я жалела, что нельзя остаться там насовсем.
Комплекс зданий был многоуровневый и находился на крутых склонах. Заклинатели камня устроили вокруг учебных корпусов огромный каменный сад с россыпями кристаллов, грибными полянками, беседками, фигурными прудами и водопадами. Источники света равномерно размещались по всему саду – фосфоресцирующие камни и растения, фонари и единственный приземистый Дом Света, установленный на крыше круглого Зала собраний. Пещера находилась глубоко под землёй и прогревалась теплом от ядра Каллеспы.
В Академии у меня было много друзей. Первым, с кем я познакомилась, был старший ученик по имени Ринн. Когда я только поступила, он должен был сопровождать меня первые несколько оборотов, пока я не освоюсь. Мы с ним сразу поладили. Сначала Ринн относился ко мне, как к младшей сестрёнке. В тринадцать лет он уже был выше и крупнее большинства ровесников, и мне нравилось находиться под его покровительством. Новичков здесь частенько травили, но меня никто не трогал – боялись связываться с Ринном.
Однако, когда мы подросли, наши отношения изменились. Вдруг ни с того ни с сего между нами появилась какая-то неловкость. При взгляде друг на друга опускали глаза, краснели, то и дело смущённо умолкали. Иногда ссорились без причины, не понимая, что с нами происходит. Ринн пользовался любым предлогом, чтобы до меня дотронуться, а я пыталась вспомнить – вдруг он всегда так делал, а я стала это замечать только сейчас, когда пробудились новые чувства? Время от времени Ринн становился мрачным и раздражительным, на мои попытки расшевелить и развеселить его не реагировал. Но я всё равно пыталась, хотя раньше просто ждала, когда настроение у него улучшится.
Прошло некоторое время, прежде чем я наконец смогла себе признаться – я влюблена. Я всё время думала о Ринне и ставила его интересы выше своих. Постоянно искала повод обнять его, якобы в шутку. Потом появились фантазии о Ринне, за которые мне было стыдно, хотя отчего – сама не понимала.
Но в чувствах Ринна ко мне разобраться было сложнее. Во всём, что он говорил и делал, я видела намёки. Искала скрытый смысл в каждой брошенной мимоходом фразе. Но всякий раз, когда обнаруживала очередной верный признак, что Ринн отвечает мне взаимностью, он вдруг отдалялся, становился холодным и замкнутым. Теперь у Ринна постоянно менялось настроение, причём безо всяких видимых причин, хотя раньше ему это было несвойственно. Сначала разыскивал меня по всей школе, а потом вёл себя так, будто я сама за ним бегаю. Не один раз перед сном я плакала в подушку из-за его жестоких слов.
Примерно так обстояли дела, когда наставник Алетт объявил, что в седьмой час этого оборота мы будем бороться друг с другом.
Новость заставила меня волноваться. Уроки борьбы были самыми трудными, требования предъявлялись высокие. Хотя справлялась я неплохо, в своей возрастной группе была далеко не лучшей. Так, крепкий середнячок. Зато блестяще умела вести переговоры, превосходила всех по ловкости, а также в практической и теоретической части обучения шпионским искусствам. В Академии уже разглядели мои основные таланты и в основном развивали их.
Зато Ринн был одним из лучших воинов. Даже не из-за роста и телосложения, хотя они тоже сыграли свою роль, а из-за техники. Некоторую медлительность Ринн компенсировал поразительной способностью предугадывать действия противника. В результате Ринн выработал свой собственный стиль, очень эффективный. Он был талантливым борцом, любил соревноваться и побеждать. Все в Академии считали, что Ринну нет равных, даже старшие ученики, многих из которых он уже мог побить.
В начале учебы мы тренировались с наставниками. Но этот этап мы переросли. Теперь дрались по-настоящему, и после тренировок болело всё тело.
Я не хотела бороться с Ринном по многим причинам, но в основном потому, что я его боялась.
У наставников была привычка составлять пары в произвольном порядке, но до сих пор нам везло. В предыдущий оборот наставник Алетт видел, как мы с Ринном ссоримся на одной из лужаек. Может, решил, что нам полезно будет выпустить агрессию, или просто проявил вредность. Вообще-то ученикам запрещалось заводить романы. Считалось, что это отвлекает от учёбы, к тому же создаёт конфликтную обстановку – вот как у нас. Наставник Алетт был человек непредсказуемый, подверженный перепадам настроения и капризам. Иногда это ужасно бесило. Я подозревала, что он свёл нас нарочно, чтобы посмотреть, как мы будем себя вести. Если между нами что-то происходит, на боевой арене это сразу проявится.
Едва услышав новость, девочки окружили меня и сочувственно заахали. Они знали, что меня не просто выставили против борца, который намного сильнее. Слухи про нас с Ринном уже давно гуляли по всей Академии.
– Главное – нечего с ним церемониться, – советовала одна. – А то он тебя вообще по стенке размажет.
– У них там что, крыша поехала?
– Такой здоровенный – и девушку бить! Как не стыдно!
Последний комментарий был, пожалуй, несколько преждевременный, но я возражать не стала.
– Ему же наставники велели, а отказаться он не может. Иначе его из школы выгонят.
– Не пойму, чего ты психуешь.
Это, конечно, Клиса, самая здравомыслящая из нас. Девочки её советов не любили, потому что Клиса всегда говорила правильные вещи, а надо было просто посочувствовать.
– На поле боя никого не волнует, девушка ты или нет. Не можешь побить противника крупнее себя, значит, в Кадровом составе тебе не место.
– Клиса, заткнись! – рявкает одна из моих утешительниц. – Не видишь, Орна переживает!
– Хозяева нас учат, чтобы мы стали бойцами высшей категории, – невозмутимо отвечает Клиса. – Глупо рассчитывать, что будет легко.
Остальные возмущённо качают головами, а Клиса, не обращая на них внимания, наклоняется ко мне и говорит:
– Знаешь, что надо делать? Думай про то, что тебя в нём бесит. Вспоминай каждый раз, когда он тебя разозлил или расстроил. Накопишь ярости – иди и сделай из него отбивную.
Совет был хороший, и я им воспользовалась. Сказала девочкам, что мне надо побыть одной, и пошла медитировать. Но в Комнате тишины главного здания Академии я искала вовсе не покоя. Повторяла основные мантры чуа-кин, с помощью которых можно направлять свои эмоции. Собрала вместе всю свою досаду, бессилие, растерянность, обиду – всё, что я чувствовала, когда Ринн был рядом. Училась злиться правильно. Следовало достичь оптимального баланса, иначе ярость не придаст сил, а, наоборот, ослабит. К шестому часу я сообразила, что надо делать. Оказалось, ярость действительно можно контролировать. Она бывает не только горячей, но и холодной. Комнату тишины я покинула, убедив себя, что и правда хочу задать Ринну по первое число.
Арена находилась на вершине плато, возвышавшегося посреди пещеры. Её окружали здания и сады. На самом деле арена представляла собой просто засыпанный гравием круг, который окружала стена из камней, торчавших кверху, будто обломанные зубы. Камни были покрыты яркими прожилками минералов – родонита, клиноклаза, целестина, отчего их поверхность сверкала. На арену вели три входа – проёмы в камнях, от которых тянулись спускавшиеся вниз по склону тропинки. Фонари на столбах усиливали естественный свет.
