– Что он сказал? – поинтересовался Мейсон.
– Отступил на пару шагов назад, потом улыбнулся, по нему
сразу становилось ясно, что он не представляет, что делать. Он протянул руку,
направился к ней, и в этот момент Дикси устроила свой первый спектакль.
– Что вы имеете в виду?
– Она заговорила еще до того, как у него появилась
возможность произнести хоть слово. «Вы хозяин этого заведения? – невинно
спросила она. – Насколько я понимаю, вам требуется официантка, а я ищу работу».
– И что произошло?
– Моррис Албург взял себя в руки, выпрямился и ответил с
достоинством: «Пожалуйста, пройдите в одну из кабинок в конце зала. Я
присоединюсь к вам через несколько минут. Я сейчас даю указания своим
официанткам, как лучше работать. Сегодня вечером ожидается много посетителей.
Выберите кабинку и подождите там».
– И она направилась в конец зала?
– Снисходительно улыбнулась нам и проследовала в самую
дальнюю кабинку, – сообщила Мэй Нолан.
– А дальше?
– Моррис Албург присоединился к ней и… ну, в общем, они не
выходили минут десять-пятнадцать.
– А потом?
– Он вернулся в зал и представил нам Дикси. Сказал, что
нанял ее на работу официанткой.
– Это произошло неделю назад?
– Да, где-то так.
– И что было дальше?
Мэй говорила рассудительно, взвешивая слова.
– Ну, ей приходилось где-то обслуживать столики, но совсем
недолго и явно не в дорогом ресторане. У нее не очень-то получалось. Она,
например, слишком часто бегала в кухню, не знала, как соединить два заказа,
чтобы вместо двух раз сходить один. Поэтому она здорово уставала. Как только
мистер Албург замечал ее усталость, он отправлял посетителей за другие столики.
– Но таким образом она ведь теряла чаевые, не так ли? –
сделал вывод Мейсон.
– Да, теряла и лишалась определенной доли работы, но я
считаю, что Моррис Албург каким-то образом ей это компенсировал, потому что
каждый раз, когда он рассаживал посетителей за другие столики, она ему
благодарно улыбалась.
– А как к этому относились остальные девушки?
– О, нам, в общем-то, было все равно. Мы готовы брать
дополнительную работу из-за чаевых, но нам очень не нравилось, что, когда в
ресторане было мало посетителей и появлялся кто-то из постоянных клиентов,
известный тем, что оставляет хорошие чаевые, Албург немедленно отправлял его за
столик Дикси. Это неправильно. Если ты хозяин подобного заведения, то тебе
следует организовывать работу на справедливой основе. Хочешь иметь друзей –
поддерживай с ними хорошие отношения вне работы. Нас не волнует, чем он
занимается и с кем общается, если только он честен и справедлив по отношению к
нам, официанткам.
– Вы обсуждали сложившееся положение между собой? –
поинтересовался Мейсон.
– В общем, нет. Моррис не любит, если мы собираемся кучками.
Если он замечает, что мы о чем-то разговариваем, он обязательно что-то придумает,
чтобы разогнать нас в разные стороны. Поэтому мы не особенно-то общаемся друг с
другом.
– Значит, вы не обсуждали это с другими девушками?
– Словами ничего не выражалось.
– Значит, здесь, не исключено, сработало ваше воображение?
– В чем?
– В том, что вы говорили мне о фаворитизме.
– Не будьте идиотом! – воскликнула она. – Я уже слишком
долго живу на свете, чтобы разобраться, водит меня кто-то за нос или нет.
Мейсон достал бумажник, вынул из него хрустящую
двадцатидолларовую купюру и протянул Мэй Нолан.
– Простите, мисс Нолан, что последнее время я не садился ни
за один из ваших столиков. Возможно, вы примете это в качестве извинения и в
счет чаевых, которые я обязательно оставил бы, если бы вы меня обслуживали.
– Вот это я называю порядочностью! – Она определенно очень
обрадовалась. – Вы отличный мужик, мистер Мейсон. И помните, если вы
когда-нибудь решитесь поужинать в зале и окажетесь у меня за столиком, я
обслужу вас по высшему разряду. Вы, конечно, везде получаете самое лучшее, но…
В общем, спасибо.
Она сложила купюру, без стеснения подняла юбку и засунула
деньги за резинку чулка.
– Что-нибудь еще? – спросил Пол Дрейк.
Мэй Нолан медленно опустила юбку.
– Да, теперь все несколько по-иному. Я всегда только рада
оказать услугу хорошим людям… Надеюсь, вы в курсе, что мистер Албург принес ей
шубу?
– Албург? – удивился Мейсон.
– Да, – кивнула Мэй Нолан.
– Он мне даже не намекнул об этом, – заметил адвокат. – Я не
могу поверить, что он…
– Он, он, – подтвердила официантка. – Он куда-то уходил, а
потом вернулся с шубой.
– Откуда он ее взял?
– Мы с девушками сами задавались этим вопросом, мистер
Мейсон. Кто-то высказывал предположение, что она хранилась в шкафу у него в
квартире. Наверное, держал шубу для Дикси.
– И именно он принес ее в ресторан?
– Да. Он куда-то отправился, а когда вернулся, нес под
мышкой сверток в оберточной бумаге. Вместе с ним он проследовал на кухню. Потом
одна из девушек заглянула в комнату, где мы обычно переодеваемся и оставляем
свои вещи. В мусорной корзине оказалась эта самая оберточная бумага… А Дикси
проплакала весь тот вечер. Мы не могли понять почему, пока не увидели ее в этой
шубе и следы, оставленные молью. Похоже на Морриса Албурга. Он держал шубу у
себя, завернутой в бумагу. Ему даже не пришло в голову проложить ее нафталином.
Когда-то эта шуба обошлась кому-то в кругленькую сумму. Лично я считаю, что
Дикси никогда не могла ее себе позволить. Скорее всего шуба краденая.
– Вот это новость, – сказал Пол Дрейк. – Что-нибудь еще,
Мэй?
Она подумала немного и заявила:
– Наверное, это все. Мне пора. Спасибо, мистер Мейсон.
Она ослепительно улыбнулась, встала, потянулась и поправила
юбку.
Дрейк тоже встал и открыл ей дверь. Мэй Нолан еще раз
посмотрела на Мейсона, улыбнулась, похлопала ресницами, пересекла кабинет,
усиленно качая бедрами, а затем внезапно остановилась.
– Эй, минуточку, – воскликнула она. – Вы случайно не
собираетесь пересказывать Моррису Албургу все, что я тут разболтала?
Мейсон покачал головой.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила она.
Дверь за Мэй Нолан закрылась. Делла Стрит взяла в руки
газету и постаралась разогнать запах дешевых духов.
