– При обстоятельствах, которые я вам описал, – ответил
Мейсон.
– Я знаю. Но, предположим, вам известно, что человек собирается
вас убить и охотится за вами. Он следит за вашим домом, сидя в машине и держа
на коленях автомат, а вам удается выскользнуть через черный ход таким образом,
чтобы он вас не заметил. Разве в таком случае вы не имеете права прострелить
ему голову и быть оправданным?
Мейсон покачал головой.
– Почему нет?
– Потому что в такой ситуации у вас была возможность
позвонить в полицию и попросить у них защиты.
Она усмехнулась с упреком в голосе:
– Просить у полиции защиты от человека, которого я имею в виду,
это все равно что просить их защитить тебя от оспы или чумы… Этот человек
просто проскользнет сквозь пальцы полиции – ему это не составит труда, – а ты
окажешься трупом еще до наступления утра.
– Вы просили меня объяснить вам пункты закона. Я это сделал.
Я не пишу законы. Я их изучаю.
– Моррис сказал мне то же самое, но я ему не поверила. Мне
это кажется несправедливым. Но он, как и вы, утверждал, что таков закон, а
поэтому вы не одобрите то, чем он занимается.
– А чем он занимается?
– Вы слышали когда-нибудь о Джордже Файетте?
– Вы его знаете? Я хотел бы кое-что о нем выяснить.
Она горько засмеялась.
– Много людей хотели бы что-нибудь о нем выяснить. Он –
убийца.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
– А в настоящий момент он пытается прикончить Морриса и
меня.
– Почему?
– Это как раз то, что мне требуется разузнать. Я
предполагаю, потому, что я – возлюбленная Тома Седжвика.
– А кто такой Седжвик?
– Его разыскивает полиция. Пытаются повесить на него
убийство.
– Так что вас и Морриса Албурга пытаются убить?
– Все правильно.
– Почему? Не вижу смысла.
– Судя по вашему поведению, вы мне не верите.
– Очень возможно.
– Послушайте, нельзя спорить с фактами. Файетт пытался
пристрелить меня в том переулке, что проходит за рестораном Албурга.
– А что конкретно тогда произошло? – поинтересовался Мейсон.
– Файетт следил за мной, пытаясь отправить на тот свет. Он
вошел в ресторан с единственной целью: напугать меня, чтобы я бросилась бежать.
Он, естественно, предполагал, что я воспользуюсь черным ходом. Если бы я хоть
чуть-чуть подумала, я поняла бы, чего он добивается. Даже с влиянием, деньгами
и наглостью Файетта нельзя рассчитывать застрелить женщину в переполненном
ресторане, а потом просто взять и уйти. Однако ему приходилось совершать
подобное и выходить сухим из воды. Невозможно рационально мыслить, если на тебя
смотрит Джордж Файетт. Это схоже с тем, как кладешь руку на камень и замечаешь,
что рядом колечком свернулась змея.
– Продолжайте, – подбодрил Мейсон, когда она замолчала. –
Мне нужно знать, что конкретно произошло.
– Я вылетела из ресторана. А Файетт как раз этого и хотел. В
машине меня поджидал его сообщник. Файетт спокойно с невинным видом сидел за
столиком и притворялся, что наслаждается ужином. А я сломя голову кинулась в
подстроенную им ловушку.
– А что произошло, когда вы оказались в переулке?
– Сообщник Файетта пытался заставить меня сесть к нему в
машину. Я оказалась настолько перепугана, что бросилась бежать дальше. Это,
видимо, нарушило их планы. Им просто не пришло в голову, что я не сожмусь, как
гармошка, и не сяду в машину, как хорошая маленькая девочка. Я сделала то, чего
никто не предполагал. Я понеслась дальше по переулку. Когда сообщник Файетта
сообразил, что надо стрелять, я уже покинула линию огня. Он нажал на газ, чтобы
догнать меня, машина дернулась, в результате чего дверца захлопнулась. Он
выстрелил во второй раз, но пуля прошла сквозь дверцу. К тому времени я уже
неслась в панике и подбегала к оживленной улице, ничего не соображая. Я
вылетела прямо под колеса движущегося автомобиля. В общем, это все. Я пришла в
сознание в больнице и поняла, что о моем местонахождении сообщат в газетах или
его будет несложно выяснить через справочное, так что Файетту не составит труда
до меня добраться. Я встала с постели и обследовала палату, в которую меня
поместили. Я нашла в шкафу свои вещи. Меня все еще покачивало из стороны в
сторону, но я все равно оделась и сбежала из больницы. Естественно, я сразу же
связалась с Моррисом.
– А что сделал Моррис?
– Нашел мне кое-какую одежду и предоставил шанс скрыться…
Но, конечно, Моррис сам очень расстроился, потому что понял, что Файетт
одновременно охотится и за ним.
– Так что сейчас Албург предпринимает шаги, чтобы избавиться
от Файетта?
– Скорее всего, мне не следовало вам этого говорить. И я не
произнесу этих слов. Я просто заявляю вам, что в настоящий момент Моррис занят
делом крайней важности и у него нет возможности связаться с вами, пока… в
общем, в течение следующих трех или четырех часов, но он написал вам эту
записку, чтобы вы понимали ситуацию.
– Хорошо, что вы от меня хотите?
– Мне довольно сложно ответить на этот вопрос. Вы, в
общем-то, не особо рветесь к сотрудничеству. Вы до сих пор относитесь ко мне с
подозрением.
– Вы меня обвиняете в этом?
– Да.
Мейсон расхохотался.
– Моррис написал вам записку, не так ли? – спросила она.
– Нет.
– Что вы хотите сказать?
– Подпись внизу – какие-то неразборчивые каракули. Я не
уверен, что она сделана его рукой. Я не знаю, как он подписывается.
– Это его подпись. Он при мне расписывался.
– Но тем не менее это непонятная загогулина.
– Он очень торопился. Его голова была занята другим.
– Письмо напечатано. Он бы с большей легкостью написал его
от руки, чем отстукивал на машинке. К тому же от руки получилось бы быстрее.
– Откуда вы знаете? Может, он быстрее печатает, чем пишет.
– Не дурите. Это письмо отпечатано не профессионально, а
двумя пальцами.
– Не исключено, что мистер Албург находился в таком месте,
где не мог писать. Предположим, он скрывается. Он сказал кому-то, что именно
хочет написать, этот кто-то отпечатал нужный текст на машинке, а потом отнес
мистеру Албургу на подпись.
– Или нацарапал свой собственный вариант подписи мистера
Албурга, – добавил Мейсон.
