– Вы поднялись наверх?
Фулда кивнул.
– Что потом?
– Расположение оказалось просто идеальным. Я спустился вниз
и сказал, что беру их, что я немного посплю перед ужином, и попросил меня не
беспокоить, потому что вечером мне нужно ехать в аэропорт встречать сестру.
– И вы зарегистрировались?
– Да. Портье многозначительно улыбнулся и ничего не сказал.
– Что вы сделали?
– Все звукозаписывающее оборудование размещается в
чемоданах, коробках для шляп и тому подобном. Вернее, это не совсем обычные
чемоданы и коробки, но внешне они похожи.
– Я знаю.
– Подносчик багажа прикатил тележку, мы все на нее загрузили
и подняли наверх. Часть отнесли в семьсот двадцать первый номер, часть в
семьсот двадцать пятый.
– А дальше?
– После того как носильщик ушел, я сам перетащил все в
семьсот двадцать пятый, оставив в семьсот двадцать первом только микрофон. Мне
удалось его удачно спрятать.
– Как? В стене? – поинтересовался Мейсон.
– Нет. Новейшие приспособления гораздо более хитрые, чем
старые. Жучок размещался в ночнике, который я прикрепил над кроватью. Конечно,
от такой гостиницы обычно не ожидаешь лампы над кроватью, но ночник удачно
вписался. Я протянул провода вдоль плинтусов через коробку двери и дальше по
коридору в семьсот двадцать первый номер. Мне приходилось работать быстро, но я
был готов к этому и все сделал хорошо.
– А потом?
– Я проверил, работает ли оборудование, а затем оставил
сообщение для Морриса Албурга, что все готово и чтобы он приходил в семьсот
двадцать первый номер.
– Каким образом вы оставили сообщение?
– Он дал мне номер телефона. Я позвонил туда и попросил
передать Моррису, что звонил Арт, сказал, что все в порядке, и назвал номер в
гостинице.
– Это все?
– Да.
– А дальше?
– Я расположился в семьсот двадцать пятом номере.
– Аппаратура работает автоматически?
– Да, но я должен был проверить, что все идет нормально. Я
подумал, что Албург, наверное, захочет иметь свидетеля. Оборудование совсем
новое, я планировал посмотреть его в действии. Это необходимо, если приходится
потом выступать свидетелем. Нельзя представлять доказательства, если заявляешь,
что выходил из комнаты, когда аппаратура работала, а вернувшись, обнаружил
записанные ацетатные диски.
– Не пытайтесь учить меня праву и правилам представления
доказательств, – перебил Мейсон. – Рассказывайте, что вы делали.
– Лег на кровать в семьсот двадцать пятом номере и заснул.
– Когда вы проснулись?
– Примерно в половине девятого или в девять, наверное. Я
вышел перекусить и снова позвонил по номеру, оставленному Албургом, чтобы
проверить, передали ли ему мое послание. Там ответили, что Моррис заходил и все
знает.
– Вы им не представлялись?
– Просто назвался Артом.
– Что потом?
– Я плотно поужинал. Попросил завернуть мне несколько
бутербродов, налил в термос горячего кофе и вернулся в гостиницу.
– А дальше?
– Немного почитал, задремал и внезапно проснулся, потому что
включилось оборудование.
– Что произошло?
– Если в комнате, где установлен микрофон, кто-то начинает
говорить, аппаратура автоматически включается и записывает разговор. Я услышал
щелчок, зажглась зеленая лампочка, сигнализирующая о том, что все идет
нормально. Я соскочил с кровати и все проверил. Потом я подсоединил наушники,
чтобы слышать, о чем говорят.
– И о чем говорили?
– Моррис Албург и какая-то женщина что-то обсуждали, только
я не понял что.
– Почему? – спросил Мейсон. – Аппаратура нечетко улавливала
звуки?
– Нет, она работала прекрасно. Я не мог вникнуть в суть
разговора, который был очень странный.
– В каком смысле?
– Моррис и эта женщина находились в комнате и ожидали вашего
прибытия. Албург сказал: «Он появится здесь в любую минуту. Я ему звонил, и он
обещал сразу же выехать». Женщина заметила, что вы опаздываете, а затем
внезапно беседа непонятным образом изменила направление.
– А поподробнее вы можете объяснить?
– Какое-то время они просто беседовали, вели ничего не
значащий разговор, потом Албург сказал: «Я хочу, чтобы ты рассказала ему все,
что мне. Будь с ним честна. Он – мой адвокат. Все уладится. Не беспокойся: все
уладится. О тебе позаботятся».
– А дальше?
– Албург забеспокоился и предположил, что, не исключено, вы
опять заснули, и велел женщине снова вам позвонить. Последовало молчание, потом
женщина прошептала: «Вызовите полицию». Секунду спустя зазвонил телефон, она
засмеялась и сказала, очевидно в трубку: «Конечно, нет. Просто шутка. Забудьте»
– и повесила трубку. Последовали какие-то передвижения. Кто-то вроде бы пытался
что-то произнести, но внезапно останавливался, едва начав говорить.
– Попробуйте описать звуки передвижения, которые вы слышали,
– попросил Мейсон.
– Не могу я их описать.
– Звуки борьбы?
– Не стану утверждать, но какие-то странные.
– А потом?
– Женщина сказала: «Просто помада. Вы испортили мой макияж».
Через какое-то время открылась и закрылась дверь.
– Дальше?
– Ничего. Пять секунд тишины, а затем аппаратура
отключилась.
– И?
– Через десять или пятнадцать минут снова послышались
голоса, но других людей. Мужской и женский. Женщина говорила: «Я уверена, что
она оставила где-то здесь послание». Мужчина ответил: «У нас нет времени его
искать. Да и каким образом ей это удалось?» Женщина предположила: «Помадой».
Тогда мужчина сказал: «Дай мне твою помаду, и я решу этот вопрос».
– Продолжайте.
– Последовали еще какие-то звуки, и снова аппаратура
отключилась.
– А после этого?
– Приехали вы, мистер Мейсон. Здесь вы сами лучше кого-либо
знаете, что произошло. Когда я услышал, как вы звоните Полу Дрейку и велите
прислать оперативников, я решил, что мне пора сматываться. Запахло жареным. Мне
дали не совсем обычное задание, да к тому же я услышал, что вы говорили по
телефону, и это заставило меня поволноваться. Я… ну, в общем, я подумал, что,
если уйду тихо, никто не узнает, что я вообще находился в гостинице. Они решат,
что аппаратура работает сама по себе.
