Свидетель молчал.
– Вы не знаете?
– Если бы я взглянул на револьвер, я думаю, что смог бы вам
ответить.
– Естественно, – саркастически заметил Мейсон. – Вы возьмете
его в руки и станете вертеть, надеясь обнаружить какую-нибудь царапину и
заявить, что именно по ней вы его и идентифицировали.
Полицейский явно пришел в замешательство. Он молчал с
минуту, прежде чем заявить:
– Я не помню.
Судья Леннокс повернулся к смущенному свидетелю:
– Вы изъяли револьвер у обвиняемого Албурга, не так ли?
– Да, сэр.
– И передали окружному прокурору?
– Да, сэр.
– Который, в свою очередь, передал его эксперту по баллистике?
– Да, сэр.
– И через какое-то время после того, как эксперт по
баллистике вернул оружие окружному прокурору с отчетом, что именно из него была
выпущена пуля, послужившая причиной смерти, экспертом по баллистике было
замечено, что необходима неоспоримая идентификация этого револьвера, чтобы
приобщить его к делу в качестве доказательства?
– Да, сэр.
– И тогда вас спросили, как вы сможете идентифицировать этот
револьвер?
– Ну, в общем, да.
– Так или нет?
– Мистер Мотт предложил мне записать его номер в блокнот.
– Так что вы достали блокнот и записали номер револьвера
только тогда?
– Да, сэр.
– И имело место обсуждение того, что будут представлять
собой ваши показания?
– Не тогда, позднее.
– Приглашайте следующего свидетеля, – холодным тоном
обратился судья Леннокс к окружному прокурору. – А этот может покинуть место
дачи свидетельских показаний.
Гамильтон Бергер приготовился к новой атаке и объявил:
– Мой следующий свидетель – Артур Лерой Фулда.
Фулда занял место дачи показаний, принял присягу и рассказал
о своем разговоре с Моррисом Албургом, установке звукозаписывающей аппаратуры в
гостинице «Кеймонт», услышанных разговорах и сделанных записях.
Свидетель идентифицировал полдюжины ацетатных дисков и
объяснил, как они вводятся в аппаратуру и как происходит запись разговоров.
– Ваша честь, – обратился Гамильтон Бергер к судье, – я
прошу приобщить эти диски к делу в качестве доказательств.
– Я хотел бы кратко допросить свидетеля по конкретно этому
моменту, – заявил Мейсон.
– Хорошо, – постановил судья Леннокс.
– Откуда вы знаете, что это те же диски, что были оставлены
в гостиничном номере?
– Фактически, мистер Мейсон, я могу давать показания только
относительно первого. Что касается остальных – они выглядят точно так же, как
диски, оставленные мной с аппаратурой. Меня информировали, что их забрали из
той комнаты, в которой осталось мое оборудование.
– Это все, – сказал Мейсон. – У меня нет возражений по
приобщению дисков к делу в качестве доказательства.
– Вы имеете в виду диск номер один? – уточнил судья Леннокс.
– Нет, весь набор, – ответил Мейсон. – Мнению такого
правдивого свидетеля я верю. Если он считает, что это те же диски, я готов
согласиться на их приобщение к делу при условии, что за мной остается право
возражать против любого записанного на них разговора как несущественного,
недопустимого в качестве доказательства и не имеющего отношения к делу. Но сами
диски могут быть допущены в качестве доказательства.
Судья Леннокс улыбнулся и заявил:
– Приятно видеть такое чистосердечие со стороны адвоката и
свидетеля. Хорошо. Диски приобщаются к делу в качестве вещественного
доказательства.
– Что касается этих дисков, – встал со своего места
Гамильтон Бергер, – на них записан разговор, во время которого Дикси Дайтон,
обвиняемая, прямо заявляет Перри Мейсону, что второй обвиняемый, Моррис Албург,
отправился убивать Джорджа Файетта. Я хотел бы, чтобы высокий суд прослушал
этот разговор. Я прошу высокий суд обратить внимание на то, что мистер Мейсон,
получив подобную информацию, не предпринял никаких шагов. Он не связался с
полицией. Он не…
– Вы теперь пытаетесь показать, что я еще и скрывал улики? –
уточнил Мейсон.
– Вы критиковали мои методы подготовки дела, – ответил
Бергер. – Я стараюсь донести до высокого суда, что произошло на самом деле.
– В таком случае вам лучше представлять доказательства, а не
выступать с заявлением.
– Но вы не станете отрицать, что этот разговор записан на
диске?
– Я отрицаю, что Дикси Дайтон когда-либо говорила мне, что
другой обвиняемый, Моррис Албург, планирует убить Джорджа Файетта.
– Но диск находится в зале суда. Вы можете послушать запись.
– А откуда вы знаете, что это ее голос? – спросил Мейсон.
– Я в этом уверен.
– Тогда займите место для дачи свидетельских показаний и
поклянитесь в этом, а я проведу перекрестный допрос. А потом высокий суд придет
к мнению о вашем предположении, что это одно и то же лицо.
– Мне не требуется занимать свидетельскую ложу, – возразил Бергер.
– Я в состоянии все доказать по-другому.
– Ну так доказывайте.
– Я прошу мисс Минерву Хамлин занять место для дачи
показаний, – объявил Гамильтон Бергер. – Мисс Хамлин, пройдите, пожалуйста,
вперед и примите присягу.
Минерва Хамлин проследовала в свидетельскую ложу. Весь ее
облик и манеры создавали впечатление чрезвычайно компетентной и уверенной в
себе молодой женщины.
Отвечая на вопросы Гамильтона Бергера, она давала показания,
четко и ясно произнося каждое слово, прямо отвечая и не уходя в сторону, что,
несомненно, произвело большое впечатление на судью Леннокса.
Она описала, как ее нанимателю срочно потребовалась
оперативница и что ей даже пришлось временно закрыть контору и оставить
коммутатор, чтобы отправиться в гостиницу «Кеймонт». Она договорилась с Полом
Дрейком, что подаст ему сигнал фонариком, когда интересующая их девушка
направится к выходу из гостиницы. Сама Минерва Хамлин изображала горничную,
наблюдая за семьсот двадцать первым номером. Она ждала женщину, которая должна
была из него появиться.
– И в конце концов кто-то появился? – спросил Гамильтон
Бергер.
– Да, сэр.
– Мужчина или женщина?
– Женщина.
