– И вы пошли к новому директору?
– Да. Это оказалось лучшим советом, который мне когда-либо
давали.
– К вам хорошо относятся?
– Я работаю в два раза больше, чем следовало бы. Мне платят
половину того, что должны бы. Со мной вежливы. Мне велят не открывать рот. Это
не лучшая гостиница в городе. Третьесортная. И в ней живут соответствующие
постояльцы. Я держу глаза и уши открытыми, рот закрытым, работаю честно. Я все
еще остаюсь там. Насколько я понимаю, мистер Мейсон, я ответил на ваш вопрос, а
вы уже достаточно поразвлеклись. Завтра те, кто постоянно живет в «Кеймонте»,
будут знать, что ночной портье – из бывших заключенных.
– Для вашего сведения, я впервые за все годы выступлений в
суде спросил свидетеля, обвинялся ли он в каком-либо преступлении, – сообщил
Мейсон. – Лично я считаю, что, после того как человек заплатил свой долг
обществу, этот долг должен отовсюду вычеркиваться. Однако…
– О, ваша честь, я выступаю против этих самооправданий
адвоката защиты, – встал со своего места Гамильтон Бергер. – Он спутал все
карты и испортил карьеру молодому человеку, а теперь елейно пытается
представить алиби…
Судья Леннокс постучал молоточком по столу.
– Я прошу окружного прокурора воздержаться от обвинений по
отношению к адвокату защиты. Мистер Мейсон не преступил своих законных прав.
Суду кажется, что мы видим общую цель за допросом, проводимым мистером
Мейсоном. Если вы, господин окружной прокурор, желаете выступить с конкретными
возражениями, делайте их после того, как адвокат защиты закончит задавать
вопрос. Продолжайте, мистер Мейсон.
– Спасибо, ваша честь, – поблагодарил Мейсон. Он повернулся
к свидетелю и спросил: – Тот сержант из полиции не оставлял вас без внимания в
дальнейшем?
– О да. Он возглавляет отдел по борьбе с наркоманией и
проституцией.
– Он вас проверяет?
– Да.
– Часто?
– Конечно. Они проверяют всю гостиницу. У нас всякое
случается. Нам этого не избежать, но администрация не участвует ни в чем
незаконном. Мы не спрашиваем свидетельство о браке, если мужчина и женщина
снимают номер, но этого ведь не делают и в первоклассных гостиницах. Мы
пытаемся следить, чтобы коридорные не вызывали проституток для постояльцев, и
никогда не сдаем номера известным нам торговцам наркотиков. В этом очень
помогает моя память на лица. Окружной прокурор грозился закрыть гостиницу.
Владельцам требовалось навести порядок, или они потеряли бы свои инвестиции.
Свидетель сделал легкий поклон в сторону Гамильтона Бергера,
который смотрел на него с надменным видом.
– И именно поэтому администрация старается всячески угождать
окружному прокурору? – спросил Мейсон.
– Я возражаю. Вопрос требует выводов свидетеля, – заявил
Гамильтон Бергер.
– Возражение принимается, – постановил судья Леннокс.
– А вы лично? Вы стараетесь угодить окружному прокурору? –
поинтересовался Мейсон.
– Я не хочу, чтобы он стал моим врагом. Если только
представители власти или правоохранительных органов покажут на меня пальцем, я
немедленно окажусь на улице. Но я не вру. Я рассказываю все так, как было.
– Вы рады шансу помочь в чем-либо окружному прокурору?
– Мне жаль, что я оказался свидетелем.
– Но вы рады шансу помочь окружному прокурору?
– Я подумал, что мне это может когда-нибудь пригодиться,
если уж вам так хочется получить ответ на этот вопрос.
Мейсон повернулся к Гамильтону Бергеру и заявил:
– Я считаю, господин окружной прокурор, что будет честно,
если я в настоящий момент ознакомлю высокий суд со своим пониманием того, что
стоит за всем имевшим место по рассматриваемому делу.
– Я сам намерен вести дело и дальше представлять свою
версию, – возразил Гамильтон Бергер.
– Однако, если я не ошибаюсь, – обратился Мейсон к судье
Ленноксу, – у полиции имеется револьвер, заложенный в ломбарде в Сиэтле. В зале
суда сейчас находится ростовщик, готовый опознать Дикси Дайтон, обвиняемую, как
лицо, заложившее это оружие. Из этого револьвера в соответствии с проведенной
баллистической экспертизой, что подтвердит мистер Мотт, застрелили Роберта
Кларемонта. Убийство имело место в нашем городе примерно год назад. Насколько я
понимаю, обвинение пытается доказать, что Моррис Албург и Дикси Дайтон
запланировали убийство Джорджа Файетта, чтобы скрыть обстоятельства убийства Роберта
Кларемонта.
На лице Гамильтона Бергера отразилось полнейшее удивление.
– Именно это, в общем и целом, лежит в основе представляемой
обвинением версии? – обратился к нему Мейсон.
– Мы сами займемся ее представлением, – возразил Бергер.
– Да, господин окружной прокурор, вы сами займетесь
представлением доказательств, – сказал судья Леннокс, – но суд имеет право
знать, в общем и целом, что лежит в основе вашей версии. Правильно ли адвокат
защиты описал ее?
– В принципе да, ваша честь. Я предполагал, что адвокат
защиты постарается, чтобы эти доказательства не были представлены. Его
заявление меня удивило.
Судья Леннокс нахмурился.
– Я теперь понимаю причину комментариев окружного прокурора
касательно доказательств, связанных с другими преступлениями, которые могут
представлять собой мотив совершения рассматриваемого преступления.
Мейсон сидел на стуле, предназначенном для адвокатов,
скрестив перед собой ноги и задумчиво глядя на молодого человека в свидетельской
ложе.
– В ночь совершения рассматриваемого преступления вы
одновременно выступали и в роли ночного портье, и оператора коммутатора? –
наконец спросил адвокат.
– Да.
– Из семьсот двадцать первого номера позвонили – женщина
сказала: «Вызовите полицию», не так ли?
– Да.
– Однако вы ничего не предприняли.
– Как раз наоборот. Женщина повесила трубку. Я сразу же ей
перезвонил и поинтересовался, в чем проблема. Она засмеялась и ответила, чтобы
я не вел себя как ребенок, что это была просто шутка.
– И вы больше ничего не сделали?
– Конечно, нет. Я предположил, что ее приятель уж слишком
разошелся, а она задумала его припугнуть. Но ее определенно ничего не
беспокоило.
– Вам не пришло в голову, что трубку подняла другая женщина,
когда вы сами позвонили в номер?
– Тогда нет. В гостинице «Кеймонт» не принято вызывать
полицию по пустякам. Если только начнется большая драка. А так мы сами
стараемся решать все проблемы.
