– Вот именно. Они раньше считали, что виновен Том Седжвик.
Теперь, я уверен, они изменили свое мнение.
– У него туберкулез, – сообщила Дикси Дайтон. – Он не может
работать, как все. Ему требуется отдых. Ему очень сложно поправиться. Именно
поэтому он занимался тем, чем занимался. Так он оказался замешанным в
тотализаторе. Он считал, что если быстро накопит денег, то какое-то время
сможет отдыхать. Он неплохой человек, мистер Мейсон. Он… человек. Он делал то,
что делает масса других людей, а затем… на него повесили это убийство
полицейского только потому, что тот занимался расследованием деятельности Тома.
– Вы пытаетесь его защитить? – обратился Мейсон к Дикси
Дайтон.
Она кивнула.
– Вы жили с ним вместе, стирали, готовили, обшивали,
пытались предоставить ему шанс выкарабкаться?
– Да, я готова пожертвовать жизнью ради него.
– Дайте мне его адрес, – попросил Мейсон. – Место, где его
можно застать прямо сейчас. Тогда, не исключено, вы спасете и его жизнь, и свою
собственную.
Моррис Албург внезапно резко повернулся к девушке.
– Дай ему адрес, Дикси, – велел он.
Глава 19
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в кабинете адвоката.
Внезапно три раза резко прозвонил телефон: Герти давала сигнал, что к ним
направляется лейтенант Трэгг.
– А вот и лейтенант, – заметил Мейсон.
Не успел он произнести эти слова, как дверь бесцеремонно
распахнулась и на пороге кабинета появился Трэгг. Он небрежно кивнул
присутствующим.
– Привет, – поздоровался Трэгг, прошел в комнату и опустился
на стул напротив стола Мейсона.
– Итак? – спросил адвокат.
– Все в порядке, – сообщил лейтенант.
– Расскажете нам?
– Лучше не стоит.
– Мы имеем право все знать.
– Понимаю, – вздохнул Трэгг. – Именно поэтому я и пришел.
Дайте мне собраться с мыслями.
Лейтенант достал из кармана сигару, откусил кончик, зажег,
глубоко затянулся, внимательно посмотрел на Мейсона сквозь голубые клубы дыма и
поинтересовался:
– А вы как догадались обо всем, Мейсон?
– Мои клиенты говорили неправдоподобные вещи. Присяжные никогда
бы им не поверили. Тем не менее у меня появилась мысль, что это и есть правда.
– Но что именно подсказало вам верное решение? – настаивал
Трэгг.
– Если кто-то заставляет адвоката представлять
доказательства, которые определенно приведут к вынесению обвинительного
приговора его клиенту, причем такие доказательства, в истинность которых верит
сам адвокат, то этот кто-то определенно должен знать что-то о законодательной
базе. Рассказы каждого из обвиняемых звучали настолько фальшиво, что если бы
они произносились в месте дачи свидетельских показаний, то моим клиентам не
видать бы свободы. Один раз могла произойти случайность. В двух – это уже
замысел. Я внезапно осознал, что имею дело с определенной схемой, или моделью,
или как там ее еще назвать. Томаса Е. Седжвика поставили в определенное
положение – что бы он ни говорил, присяжные бы ему не поверили. Ему оставалось
только одно: удариться в бега. Я просто воспользовался обычным полицейским
методом, лейтенант. Вы ловите многих преступников, потому что ведете досье под
названием модус операнди.
[1]
Вы основываетесь на том предположении, что
преступник, раз совершив преступление, увенчавшееся успехом, и в дальнейшем
станет действовать по той же схеме. Седжвику пришлось бы рассказывать абсолютно
неправдоподобную историю. К тому же у него оказалось орудие убийства. У Морриса
Албурга также неправдоподобный рассказ и орудие убийства. Мне пришло в голову,
что раз Кларемонт пытался выяснить, что же собой представляет «крыша», он, не
исключено, вступил с кем-то из них в контакт. На меня работал один фактор.
Ночной портье никогда не забывает лицо, один раз его увидев. Я решил задать
массу незначительных вопросов во время перекрестного допроса, а потом, как бы
невзначай, попытаться выяснить, не видел ли Хокси Боба Кларемонта в гостинице в
ночь убийства. Когда Хокси поведал о внезапном путешествии в Мехико, я понял,
что произошло. Оставался всего один вопрос, чтобы решить дело. Я пришел к
выводу, что лучше вам задать его в частной беседе, чем мне при всех в зале
суда. Когда я увидел, как дрожат руки Хокси, я подумал, что ответ ясен…
Естественно, я хотел узнать, не было ли у Файетта в комнате другого посетителя,
когда к нему поднялся Кларемонт. Я что-нибудь упустил?
– Ничего, – ответил Трэгг. – Лучше бы все было наоборот. А
так люди начинают думать, что вся полиция продажна, потому что время от времени
кто-то один собирает несметное богатство. Как и в этом случае. Ему просто
принадлежала гостиница «Кеймонт». Что вам известно об этом?
– Я так и думал. А также «Бонсал» и еще какая-то, куда
отвозили пленников и где они видели полотенца с надписью «Бонсал».
Последовало молчание. Трэгг затянулся сигарой.
– Боб Кларемонт был не так глуп и наивен, как считали
многие, – сообщил лейтенант. – Он знал, что Седжвик держит тотализатор, но
также он знал, что Седжвик платит «крыше». А Файетт – связующее звено.
Кларемонт пытался найти того, кто стоял за всем этим, прячась в тени. И нашел.
След вел к гостинице «Кеймонт». А там, предположительно, Боб Кларемонт получил
удар – я не имею в виду физический в данном случае. Он узнал, кто тот человек,
за которым он охотится. Он не вышел живым из гостиницы. Они спустили его в
грузовом лифте и бросили в машину. Затем послали за Седжвиком.
– Кто послал?
– А вы как думаете? Тот, кому Седжвик платил за защиту. Он
заявил Седжвику, что его возьмут в самое ближайшее время, так как стало
известно, чем он занимается. Ему дается двенадцать часов, чтобы уехать из
города, продав дело за столько, сколько сумеет выручить. Только сматываться,
если хочет жить.
– Я так и предполагал, – признался Мейсон.
– Вам известно, что произошло потом. Седжвик сделал то, что
от него ждали, и таким образом приготовил свою шею для петли.
– А револьвер?
– Седжвику дали понять, что его единственный шанс –
оставаться за пределами штата, пока все не утихнет, но сообщить этому одному
человеку, где он обосновался. У Седжвика был револьвер системы «смит-и-вессон»,
но не тот, что потом заложила Дикси. Она отнесла в ломбард револьвер Боба
Кларемонта, даже не подозревая об этом. Каким-то образом после убийства
полицейского преступникам удалось поменять револьверы. Наверное, к Седжвику и
Дикси заходил кто-то, кого они считали другом, и подменил револьвер.
