— Ну… ну, я бы обошлась с ним так, как он того заслуживает,
— уверенно говорит она, изо всех сил стараясь подавить рвущуюся наружу злость.
— А чего он, по-твоему, заслуживает? — не успокаивается
король, желая испытать нервы дочери на прочность.
— Я… я… я бы удавила этого негодяя! За все его преступления
и все несчастья, которые он обрушил на нас, а также…
Тут Селения, наконец, понимает, что отец расставил ей
ловушку, и она в нее угодила.
— Мне очень жаль, дочь моя, но ты не готова сражаться этим
мечом. Меч может передать свое могущество только тому, кто движим чувством
справедливости, а не мести, — торжественно заявляет король.
— А тогда что ты предлагаешь? Пусть этот гнусный урод
убивает нас, захватывает наши земли, грабит дома, а мы будем молча на все
взирать? Не попытавшись ничего сделать? — запальчиво выкрикивает принцесса,
желая привлечь на свою сторону зрителей.
Амфитеатр одобрительно гудит. Без сомнения, в ее речах есть
доля правды.
— И кто, по-твоему, тогда нас спасет? — громогласно
вопрошает она.
— Артур! — уверенно отвечает ей Барахлюш. — Он — наша
единственная надежда.
Селения нарочито беспомощно возводит глаза к небу. Король
стоит и размышляет. Собравшиеся выжидающе молчат.
Советники шепотом совещается, а потом утвердительно кивают
королю, полагая, видимо, что король будет доволен их решением.
Они не ошиблись.
— Принимая во внимание… и в память об Арчибальде, совет
соглашается выслушать молодого человека по имени Артур.
От радости Барахлюш издает восторженный вопль, а сестра его,
как обычно, когда у нее что-то не получается, обиженно надувает губы.
Толпа, собравшаяся на трибунах, волнуется: так бывает, когда
привычный ход событий неожиданно нарушается.
— Миро! — призывает король своего главного советника. —
Готовьте связь!.
Крот не заставляет себя упрашивать. Соскочив с помоста, он
трусцой устремляется в центр управления и усаживается перед длинной
дугообразной стойкой, на которой расположено множество рукоятей и рукояточек
самых разных размеров; возле каждой рукоятки написан свой номер.
Быстро сделав с помощью счетных костяшек необходимые вычисления,
Миро поворачивает рукоятку под номером двадцать один. Из стены выезжает
огромное зеркало в раме из корней растений; оно очень напоминает зеркальце
заднего обзора. За ним незамедлительно выдвигается второе зеркало, в котором
отражается первое. Из потолка выдвигается третье зеркало, на которое падают
лучи света, отраженные от двух первых зеркал…
Одну за одной, Миро поворачивает нужные рукоятки, и отовсюду
выдвигаются зеркала, с помощью которых изображение, полученное на линзу
опущенной в яму подзорной трубы, будет передано на городскую площадь. В
придуманной ученым кротом системе задействовано никак не меньше пяти десятков
зеркал.
Но Миро уже схватился лапками за новую рукоятку, и над
площадью повисают четыре светящихся шара. Размещенные друг за другом, они
излучают ослепительно яркий свет, напоминающий свет лампочки в кинопроекторе.
Крот нажимает на рычаг с наклеенным на нем кусочком бархата, и над амфитеатром
мгновенно раскидывается огромный экран.
Если рассмотреть его вблизи, окажется, что сделан он из
сухих кленовых листьев, сшитых друг с другом, подобно лоскутному одеялу.
Проекционная установка готова. Миро нажимает еще на одну кнопку — с шумом
выезжает последнее зеркало, и на экране появляется огромный глаз, тот самый,
который Барахлюш увидел в линзе опущенной в яму волшебной подзорной трубы.
Это глаз Артура.
* * *
Стоя на коленях возле зарывшейся в землю трубы, Артур
неотрывно смотрит в объектив. Он совершенно забыл, что все еще находится у себя
в саду. Он чувствует себя настоящим минипутом, которому оказана великая честь —
выступить на совете перед самим королем.
Глаз Артура, отраженный множеством зеркал, поистине огромен,
и король, поначалу даже присевший от страха, полагает, что владелец его должен
быть и вовсе колоссальных размеров.
Селения в знак протеста повернулась к экрану спиной.
Справившись с первым испугом, и старательно сохраняя
королевское достоинство, Его Величество откашливается, прочищая горло.
— Кхм! Кхм! Гм! Так вот, юный Артур, совет слушает вас.
Говорите, но только коротко.
Артур слишком взволнован, поэтому речь его больше похожа на
скороговорку:
— Есть человек, который хочет уничтожить сад, где вы живете.
И все, что есть в этом саду. И вас вместе со всем. У вас есть одна минута,
чтобы впустить меня в ваш мир, чтобы я мог помочь вам. Если вы упустите время,
я больше ничего не смогу для вас сделать, и никто ничего не сможет.
Слова Артура, подобно сквозняку, облетают ряды зрителей.
Король растерян.
— … Да… коротко… и ясно.
Его Величество оборачивается к советникам — те напоминают
рыб, вытащенных из воды.
И королю приходится в одиночку исполнять свои обязанности.
— … Артур, твой дед был великим мудрецом и великим
человеком. В память о нем мы поверим тебе. Привести в действие пропускной
механизм! — громогласно повелевает король, величественным жестом воздевая руку
к небу, точнее, к земляному куполу, заменяющему его минипутам.
С радостным воплем Барахлюш мчится обратно в туннель, не
преминув по дороге ткнуть сестру в бок — чтобы перестала дуться.
Миро поворачивает рычаг с бархатной наклейкой, экран сворачивается
и убирается в незаметную для непосвященных нишу.
Глава 9
Артур отлипает от трубы и поворачивается к вождю племени
бонго-матассалаи.
— Похоже, все получилось, — с облегчением произносит он.
Воины матассалаи в этом ни секунды не сомневались. В отличие
от Альфреда: пес никак не может понять, что это за новая игра, в которую играют
огромные, двухметровые привидения, садовый гном, старый ковер, подзорная труба
и его хозяин, и почему в эту игру не принимают собак.
* * *
Барахлюш влетает в зал перемещения и, не сумев остановиться,
долго скользит на подошвах по гладкому полу.
Наконец затормозив, он принимается колотить в стенки
подвешенного к потолку кокона:
