— Конечно, он… успел показать себя с лучшей стороны… —
задумчиво произносит Селения и, не договорив, умолкает. А потом добавляет: — А
вдруг он уже исчерпал свой лимит добрых дел?
Последнюю фразу Барахлюш не понял, однако, видя сердитое лицо
Селении, спросить у нее, что значит «исчерпать лимит», он не решается.
Артур бежит изо всех сил, перепрыгивая через ветки, пригибая
траву и уворачиваясь от насекомых. Ничто не может его остановить, даже тянущие
дохлую гусеницу муравьи: он с легкостью перепрыгивает это препятствие, словно
каждый день ходит на тренировки по прыжками в высоту.
Скорлупка подпрыгивает на волнах, и Барахлюш крепко
вцепляется в сестру.
— Господи! Сделай так, чтобы Артур нас не бросил! Чтобы у
него остался неисчерпаемый лимит! — шепчет он. В его представлении лимит — это
нечто вроде богатырской силы, которую жители большого мира черпают ложками из
специальных резервуаров.
Артур бежит со всех ног, бежит так быстро, словно от этого
зависит его жизнь. Выбравшись из травяных джунглей, он выскакивает на вершину
обрыва.
На повороте показывается хрупкое суденышко с перепуганными
пассажирами.
Заметив Артура, Барахлюш указывает на него пальцем:
— Селения! Он там, там Артур! — радостно кричит мальчик. —
Он нас не бросил!
— Подумаешь, — мгновенно вернувшись к прежнему надменному
тону, отвечает принцесса.
К счастью, Артур не слышит их перепалки. Сделав несколько
шагов вниз по склону, он отталкивается от берега и буквально взлетает в воздух.
Спортсмен, совершивший такой прыжок, мог бы претендовать на звание чемпиона
мира. И его бы непременно показали в вечерних новостях.
Наш чемпион приземляется, но не в воду. Сбив с ног друзей,
Артур с размаху шлепается в самую середину скорлупки.
— Извините, я нечаянно, — оправдывается он, потирая
ушибленный локоть.
— Я же говорил, что ты нас не бросишь! — радостно шепчет ему
Барахлюш, потирая ушибленную спину.
— Как ты мог подумать, что я вас брошу? — возмущается Артур,
и в голосе его звучит искренняя обида.
— Отлично! Вместо того, чтобы умереть вдвоем, мы умрем
втроем! — ехидно замечает принцесса.
— Послушай, Селения, никто не собирается умирать! Неужели ты
так боишься этого крохотного ручейка? — удивляется Артур.
— Никакой это не ручеек! Это самая настоящая бурная река, а
там, внизу, она переходит в водопад, который мы называем водопадом Сатаны! —
заявляет принцесса.
Издалека доносится глухой шум, словно впереди и в самом деле
находится вход в ад. Воздух стремительно насыщается влагой. Завеса мельчайшей
водной пыли плотно окутывает путешественников.
— Я… никогда не видел водопадов, — признается Артур.
Падающая вода грохочет все более грозно, и вскоре вдалеке
показываются опасные пороги. Выглядят они устрашающе и название свое вполне
оправдывают. По сравнению с ними Ниагара — просто журчащий по камешкам ручеек.
Артур растерян. Такого препятствия он не ожидал.
— Ну, что? Перед смертью тебя, случайно, не посетила
очередная гениальная идея? — больно толкнув его локтем в бок, спрашивает
Селения
Оцепенение Артура как рукой сняло. Мозг его начинает
лихорадочно работать. Озираясь по сторонам, мальчик замечает, что прямо перед
порогами возле берега застряло огромное бревно.
— Послушай, — обращается Артур к Барахлюшу, — в твоем
замечательном ножике, случайно, нет веревки?
— Нет… Это же самая маленькая модель!
Артур придирчиво осматривает Селению и останавливает взор на
ее прическе.
— У меня есть идея! Позвольте? — и, не дождавшись
разрешения, он выдергивает тонкий кожаный ремешок из косички принцессы.
— Я же говорил: он сошел с ума! — хихикает юный принц.
Селения больно шлепает Артура по руке.
— Даже если нам предстоит умереть, я не позволю никому
прикасаться ко мне! — гордо произносит она.
— Да нет, ты мне не нужна, — отмахивается Артур. Он
настолько взволнован, что даже не замечает сказанной им двусмысленности. — Мне
нужны твои шнурки, чтобы сплести веревку и подтянуть нашу лодку вон к тому
бревну. Это наш единственный шанс.
По привычке Селения хочет сказать очередную колкость, но,
видя, как быстро они приближаются к порогам, молча помогает Артуру выплетать
шнурки.
Вскоре прическа ее напоминает стог сена, зато в руках у
мальчика оказывается несколько тонких кожаных ремешков. Связав их воедино, он
берет могучий меч и привязывает один конец веревки к рукоятке.
— Барахлюш первый, Селения вторая! И торопитесь, у нас всего
несколько секунд, — заявляет Артур.
— А ты уверен, что все правильно делаешь? — тревожно
спрашивает Селения.
— Ну… конечно, это будет потруднее, чем метать дротики, —
отвечает мальчик, целясь острием меча в бревно, и, подняв меч, изо всех сил
кидает его.
Лезвие рассекает воздух, за ним вьется кожаная веревка. С
таким хвостом меч напоминает ракету.
Клинок вонзается в самую середину бревна.
— Йес! — кричит Артур, делая рукой победный жест.
Королевские дети смотрят на него с удивлением: такое
выражение восторга им не знакомо. И оно кажется им слишком примитивным.
Артур быстро подтягивает скорлупку к бревну.
— Готовься, Барахлюш! — приказывает он.
Мальчик крепко держит веревку, Барахлюш забирается к нему на
плечи и с ловкостью обезьяны перебирается на бревно, а оттуда на берег.
Артур с трудом удерживается на ногах: утлый кораблик так и
норовит уплыть вперед.
— Теперь твоя очередь, Селения! — кричит Артур, стараясь
перекрыть грохот водопада.
Застывшая, словно статуя, Селения не отвечает: зрелище
мчащейся вперед бурной воды заворожило ее. Ей кажется, что поток вот-вот
захлестнет ее и утащит на дно.
— Селения! Торопись! Я не смогу долго удерживать лодку! —
кричит Артур ей прямо в ухо. Селения с трудом отрывает взор от реки и с помощью
сплетенной веревки перебирается на ствол. По дороге она поскальзывается, и ее
пятка с силой ударяет Артура в челюсть.
