— Да, — отвечает принцесса, ударом меча перерубая нить
всеприклея.
Лепесток занимает прежнее положение, и путешественники
оказываются в маковой крепости, под защитой прочных красных стен-лепестков.
Внутри крепости тихо и спокойно, маленький белый шарик,
плавно перемещается от одной стенки до другой, источая ровный матовый свет.
Обстановка вполне романтическая, и если бы Артур был Пьеро, он бы наверняка
начал читать стихи. Впрочем, Селения нисколько не похожа на Мальвину.
Зачарованный необычной обстановкой, Артур никак не может
заснуть. Он ворочается, а потом садится, обхватив колени, и смотрит на
светящийся шарик. Постепенно до ушей его долетают какие-то слова.
Прислушавшись, он понимает, что это разговаривает принцесса Селения — то ли во
сне, то ли сама с собой. Возможно, ей тоже не спится. Артур навострил уши.
Уютно устроившись на мягком ложе из желтых комочков, Селения
рассуждает:
— …через два дня я унаследую от отца трон, и тогда на меня
ляжет ответственность за народ минипутов. А когда моим детям исполнится тысячу
лет, они сменят меня, как я должна сменить отца. И они тоже будут править нашим
народом. Так было и так будет всегда…..
Не удержавшись, Артур спрашивает:
— А если у тебя должны быть дети, значит, тебе придется
выйти замуж?..
— Да, — сонным голосом отвечает Селения. — Но у меня еще
есть время. Я могу выбрать жениха через два дня. А теперь спокойной ночи! — и,
свернувшись клубочком, словно котенок, она засыпает.
Артур остается со своей тысячью вопросов, которые он так и
не решился задать. Набравшись храбрости, он принимает дерзкое решение разбудить
Селению, но та так сладко посапывает, что ему вновь приходится отложить свои
вопросы на потом.
Вытянувшись на мягком цветочном ложе, он любуется лохматой
шевелюрой принцессы, обрамляющей ее хорошенькое сонное личико. Постепенно глаза
его слипаются, и он засыпает.
Ночь вступает в свои права. На небе загораются яркие звезды.
Непроглядная тьма окутывает травяные джунгли. Только цветок мака, словно
одинокий маяк на невидимом во тьме берегу, без устали шлет свой свет невидимым
обитателям уснувшего леса.
Ножик Барахлюша поблескивает в лунном свете, дожидаясь
рассвета.
Неожиданно из зарослей высовывается длинная чешуйчатая рука
и хватает его. От одного только вида этой руки кровь стынет в жилах, язык
прилипает к гортани и оцепеневшая жертва оказывается полностью во власти
ужасного чудовища. Правда, на этот раз руку никто не видит. Под покровом ночи
таинственное страшилище незаметно удаляется.
* * *
Бабушка выходит на крыльцо. В руке у нее фонарь, за стеклами
которого горит свеча. Этим слабым светильником она пытается разогнать ночную
мглу. Но темнота не выдает своих тайн, а Артур по-прежнему не подает о себе
вестей.
Отчаявшись дождаться внука, бабушка вешает фонарь на крючок
над входом и возвращается в дом. Она чувствует себя несчастной и совершенно
разбитой. Надежда почти покинула ее.
Первые лучи солнца сорвали черные колпачки с холмов,
цепочкой вытянувшихся на горизонте.
Глава 15
На Первом континенте государства минипутов тоже наступает
утро, и солнечные лучи приветливо ласкают маковые лепестки.
Селения просыпается, и потянувшись, вскакивает на ноги.
Ступая мягко, словно кошка, она подходит сначала к одному, затем ко второму
мальчику, и изящной ножкой толкает каждого в бок.
— Эй, просыпайтесь! У нас впереди долгий путь! — говорит она
так громко, что лепестки цветка вздрагивают.
Пробудившиеся с огромным трудом мальчики разминают затекшие
руки и ноги. Артуру кажется, что тело его превратилось в один сплошной синяк.
Это не удивительно: вчерашний день был полон событий, и далеко не все они были
приятными.
Селения откидывает ногой лепесток, и яркие солнечные лучи
заливают маковую комнату. От неожиданности мальчики закрывают руками глаза,
защищаясь от обрушившегося на них потока света.
Наконец, Барахлюш вскакивает, садится на откинутый лепесток
и съезжает по нему на землю; Артур следует за ним. Последней выбирается из
цветка Селения. Очутившись на твердой земле, она командует:
— А теперь все в душ!
Артур уныло опускает голову.
— Однако, как у вас тут сурово! Даже проснуться нельзя
по-человечески! — обиженно произносит он. — А дома бабулечка каждый день
приносит мне завтрак в постель!
— А у нас завтрак в постель приносят только королям. А ты,
насколько мне известно, пока еще не король. Или я ошибаюсь?
Артур краснеет до самых ушей. С одной стороны, потому что он
с грустью вспоминает о завтраках бабулечки, а с другой, потому что он готов
стать королем, но только при условии, что королевой будет Селения.
— Не обижайся на нее! — ободряет его Барахлюш. — Она уже
двести лет будит меня пинками!
Селения становится под свисающую с кончика травинки каплю
росы. Взяв одну из колючек, которыми она закалывает волосы, она аккуратно
протыкает каплю, и из нее тоненькой струйкой начинает вытекать вода. Подставив
сложенные горсточкой ладони, Селения набирает воды и умывается.
Артур с интересом наблюдает за ней. По крайней мере, так
умываться гораздо приятнее, чем залезать в ванну, задергивать клетчатую
занавеску и становиться под обжигающие струи. Заметив на соседней травинке еще
одну каплю, он встает под нее. Капля, висящая у него над головой, кажется ему
поистине огромной.
— Не стоит становиться под эту каплю, — говорит ему
принцесса.
— Но почему? — удивляется Артур.
— Она сейчас прольется, — отвечает девочка.
Предупреждение ее опоздало: капля отрывается от листка и
шлепается прямо на голову Артура.
Скользкая желеобразная масса мгновенно обволакивает его, и
он не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Сейчас он похож на муху, угодившую в
чашку с киселем.
— Ничего, ничего, ты у нас новичок, тебе полезно! — весело
хохочет Барахлюш.
Он хихикает и кривляется, изображая Артура, увязшего в
прозрачной капле.
— Эй ты, мартышка, кончай смеяться, лучше помоги мне
выбраться! — вопит Артур.
— Сейчас помогу-у-у! — весело отвечает Барахлюш, и,
оттолкнувшись от земли, прыгает на каплю, словно на батут.
