Уворачиваясь от града сыплющихся на него ударов, Артур бежит
к музыкальной установке, подтягивается, прыгает на пластинку, спотыкаясь бежит
к проигрывающей головке, и, пригнувшись, начинает подпрыгивать вместе с ней.
Иголка ритмично ударяет по пластинке, пластинка издает скрипяще-свиристящие
звуки, а осматы мечутся вокруг, пытаясь поймать верткого как угорь мальчишку.
Ритмичная музыка, неразборчивые выкрики — настоящая дискотека любителей
хип-хопа.
— Похоже, бодрые ритмы у этого малыша в крови с самого рождения,
— снисходительно замечает клевочувак.
На Барахлюша наступают трое осматов, вооруженных, как и он,
лазерными мечами.
— Трое на одного? И не стыдно вам? Ну что ж, тогда мне
придется утроить мощность!
Барахлюш нажимает кнопку, лазер убирается и на его месте
появляется букет цветов.
— Что, нравится? — спрашивает принц, пытаясь поскорей
исправить свою ошибку.
Изумленные осматы приходят в себя и с воплями вновь
устремляются на мальчугана. Спасаясь бегством, Барахлюш на полном ходу ныряет
под стол: там уже прячется Артур.
— Мой меч больше не работает! — жалуется юный принц, нажимая
на все доступные ему кнопки вновь обретенного ножика.
— Мой тоже! — доверительно сообщает Артур, показывая обломок
рукоятки.
К столу, под которым спрятались мальчики, подскакивает осмат
и лазерным мечом разрубает столешницу пополам.
Приятели катятся по полу — каждый в свою сторону.
— Да, у врагов оружие гораздо лучше нашего! — мрачно
изрекает Артур.
Барахлюш яростно теребит ножик, пока, наконец, из него не
выскакивает новое оружие. Это пузыреметалка, маленькая тонкая трубочка для
пускания мыльных пузырей, ее мощность — сто пузырей в секунду. Пузырчатое
мыльное облако мгновенно обволакивает осматов. Сражаться мыльными пузырями не
слишком практично, зато для бегства лучшего способа не придумаешь.
Осматы тотчас теряют след обоих беглецов. Разъяренные, они
молотят мечами разноцветное облачко, пузыри с треском лопаются, осыпая их
пестрыми мыльными хлопьями.
Селения, успешно отбив атаку одного осмата, готовится
сразиться со вторым. Отвлекая внимание противника ложными выпадами, она,
изловчившись, выхватывает у него кинжал, который осматы обычно пристегивают к
ноге на уровне голени, и пригвождает им ногу врага к полу. Взвизгнув от боли,
негодяй замирает.
— Эй вы там! Прекратите портить обстановку! — кричит хозяин
заведения, могучий клевочувак, до сих пор наблюдавший за битвой из-за служебной
двери. Сейчас он в смятении, ибо не знает, что лучше — восхищаться ловкостью
Селении или возмущаться нанесенным ему ущербом.
Выбравшись на четвереньках из гигантской тучи мыльных
пузырей, Артур упирается в рюкзак Барахлюша. Он хочет его поднять, но рюкзак
выскальзывает у него из рук и падает на ногу пробегающего мимо осмата. Носком
сапога тот отбрасывает рюкзак в сторону и медленно поднимает меч, наслаждаясь
близкой и легкой победой.
Мальчик понимает, что он пропал. Схватив несколько шариков,
выпавших из рюкзака, он бросает их под ноги осмату — просто так, наугад, чтобы
отсрочить свою кончину. Шарики его не спасут, зато он умрет с чувством
выполненного долга: он дрался с врагом до последнего. Он ничего не теряет, а
только выигрывает — хотя бы время.
Маленькие стеклянные шарики разбиваются у самых ног осмата,
настолько нелюбопытного, что он даже не считает нужным взглянуть на них. Его
больше интересует беззащитная жертва.
Внезапно, словно по мановению волшебной палочки, у ног
осмата вырастает огромный цветущий куст; он гораздо выше его.
— О! Цветы! Как это красиво, — умиляется осмат, складывая
клешни. Видимо, некоторые осматы еще не до конца утратили чувство прекрасного.
Обогнув куст, он вновь бросается на Артура, потрясая мечом:
— Я положу эти цветы на твою могилку! — кричит он.
Но, как известно, злость слепа. Осмат не видит, как за его
спиной огромный насекомоядный цветок раскрывает покрытые острыми зубами
лепестки и наклоняется над ним. Цветочные челюсти смыкаются, и верхняя
половинка осмата исчезает в хищных лепестках. Цветок выпрямляется и тщательно
пережевывает добытую им пищу, а нижняя половинка осмата ждет, пока он проглотит
верхнюю.
Артур в ужасе взирает на чудовищный плотоядный цветок,
который, разделавшись с первым блюдом, облизнувшись, приступает ко второму.
— … П-п-приятного аппетита, — вежливо говорит Артур своему
хищному спасителю.
От цветка исходит очень неприятный запах, и Артур, полагая,
что его обязательства по отношению к неожиданному союзнику выполнены, пускается
в бегство.
Барахлюш продолжает нажимать на кнопки. Должно же у него,
наконец, получиться! Ведь его окружили сразу три осмата, и рожи у них самые
зверские.
Из ножика выскакивает лазерная установка с тремя лучами.
Барахлюш радостно смеется и гордо демонстрирует врагам свое оружие. Те
переглядываются, ставят свои лазерные мечи на землю, нажимают на кнопки, и
каждый меч превращается в лазерную установку с шестью лучами. Раскрыв рот от
изумления, Барахлюш застывает, словно каменная статуя.
— У вас, наверное, новая модель? — с любопытством спрашивает
он, когда к нему возвращается дар речи.
Осмат, стоящий напротив, кивает головой, а затем с громким
гиканьем выбивает из рук мальчика его любимый ножик. Вместе с лазерной
установкой ножик летит вверх, переворачивается, падает на скользкий танцпол и
едет по нему до тех пор, пока не упирается в чей-то сапог сорок шестого
размера. Давно не чищеный сапог военного образца, надетый на мерзкую лапу
осмата.
Лайтмен хватает пластинку за край и останавливает ее.
Танцпол замедляет вращение. Сражение прекращается. Воцаряется гробовая тишина.
Грохоча сапогами, вновь прибывший обходит помещение клуба. Это Мракос. Мрачный
Принц. Сын Урдалака.
Трое наших героев сбиваются в кучку. Перепуганный хозяин
заведения пытается скрыться.
Мракос необычайно похож на осмата, однако шире в плечах и не
в пример лучше вооружен. Доспехи его поистине устрашающие. В них он больше
всего напоминает броненосный крейсер. На всех Семи континентах нет такого
оружия, которого не было бы у Мракоса. Кроме, быть может, маленького ножичка,
который он все еще прижимает к полу своим тяжелым сапогом. Наклонившись, он
поднимает его и с любопытством разглядывает.
Оторвавшись от ножика, он замечает не сумевшего вовремя
удрать хозяина.
