Уикенден сосредоточенно рассматривал шнурки на своих ботинках.
— Вымогатели уже, несомненно, разработали план получения денег. Время мешков с купюрами давно прошло. Смею предположить, что они потребуют перевести деньги на номерной банковский счет и возвратят картину, получив подтверждение из банка.
— Понятно. Если только возвратят.
— Вопрос в том, мисс ван дер Меер, хотите ли вы устроить засаду или просто заплатить выкуп? Решать вам. Мы можем последовать за вами в машинах без номеров, можем снабдить вас микрофонами. Это иногда срабатывает. Как представитель закона я обязан рекомендовать вам именно такой вариант. Но в этом случае есть серьезный риск, что дело не выгорит и вы лишитесь не только картины, но и, вполне вероятно, денег тоже.
— Мне понятно ваше беспокойство, инспектор. Но если Малькольм Хакнесс собирается выложить шесть миллионов триста тысяч фунтов из собственного кармана, чтобы вернуть эту картину, я ни в коем случае не собираюсь рисковать. И можете мне поверить: когда она окажется в наших руках, ее больше не сможет украсть даже целая армия террористов.
Ван дер Меер немного помолчала.
— Должна сказать вам, инспектор, что по совету мистера Коффина я обратилась еще к одному специалисту. В такого рода ситуациях я всецело полагаюсь на мнения людей, разбирающихся во всем этом лучше меня. Ее зовут Женевьева Делакло, она занимается творчеством Малевича и работает экспертом в обществе его имени в Париже. Она подтвердит подлинность картины, когда нам ее вернут. И кроме того, Делакло прекрасно знает всех коллекционеров и криминальную публику, интересующуюся Малевичем. Мы, или, скорее, я не имею права пренебрегать любой помощью, которую мне могут предложить.
Гарри ничего не ответил.
Уходя вечером домой, Элизабет ван дер Меер оставила в кабинете свет. Во мраке холодной сырой ночи ее окно горело словно сверкающий огнями корабль на темной глади моря.
— Так вот, рядом с дверью он увидел мезузу, — сказал Бизо, склоняясь над столом, так что его борода оказалась в опасной близости от горячего масла.
— Что?
— Это такая еврейская штука.
— Что еще за еврейская штука?
— Ну, евреи вешают ее на косяк двери. Расписная трубочка, в которой находится кусок пергамента с молитвой. Отпугивает злых духов или что-то в этом роде. Я смотрел в энциклопедии.
— Жан, Люк Салленав уж точно не еврей. Могу тебе гарантировать…
— Я знаю. И Куртель не еврей, и остальные тоже. В этом вся штука. Моринье это знал и поэтому решил посмотреть, что там внутри.
— Он открыл мезузу? — спросил Легорже.
Взгляд его выдавал крайнюю заинтересованность.
— Да. Когда мы осматривали дом, никто ее не заметил, потому что мы не подходили близко к двери. Когда Моринье взял мезузу, то оказалось, что крышка наполовину откручена.
— Потрясающе. — Легорже покачал головой и, подняв руку, окликнул официанта: — Эй, можно вас попросить еще вина?
— Моринье открутил крышку до конца и увидел внутри свернутый листок бумаги. Не старый и пожелтевший, а совершенно новенький. Он его вынул и сфотографировал, а потом положил на место. Так что наше вмешательство прошло незамеченным. Мезузу использовали как почтовый ящик. Неплохо придумано.
Достав из нагрудного кармана фотографию, Бизо пустил ее по столу к Легорже.
— Вот что было внутри. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Легорже посмотрел на снимок.
— Похоже на страницу из Библии.
— Tu as raison.
[55]
Это она и есть. Взгляни повнимательней.
Легорже склонился над текстом. Это был отрывок из книги пророка Исайи. Он начал читать вслух:
— «Делающие идолов все ничтожны, и вожделеннейшие их не приносят никакой пользы, и они сами себе свидетели в том. Они не видят и не разумеют, и потому будут посрамлены. Кто сделал бога и вылил идола, не приносящего никакой пользы? Все участвующие в этом будут постыжены: ибо и художники сами из людей же; пусть все они соберутся и станут; они устрашатся, и все будут постыжены…»
— Давай читай дальше, — подбодрил его Бизо.
— «Кузнец делает из железа топор, и работает на угольях, молотами обделывает его, и трудится над ним сильною рукою своею до того, что становится голоден и бессилен, не пьет воды и изнемогает». А эта часть обведена. «Плотник, выбрав дерево, протягивает по нему линию, остроконечным орудием делает на нем очертание, потом обделывает его резцом, и округляет его, и выделывает из него образ человека красивого вида, чтобы поставить его в доме»… Что все это значит?
— Не знаю. Но это ключ к разгадке.
— Я понимаю, что это ключ, но…
— Я сам ее разгадать не могу. Поэтому и обратился к тебе, — с улыбкой сказал Бизо, потягивая вино.
— Не можешь? Ничего удивительного.
— Послушай, — произнес Бизо, — это явно какое-то послание, но непонятно, от кого и о чем. Сплошная конспирация, как в шпионском фильме. Значит, эта писулька очень важна и для получателя, и для отправителя. Надо бы пошерстить галерею. Может, тогда что-нибудь прояснится.
— А у тебя есть ордер на обыск? — поинтересовался Легорже.
— Получил сегодня утром. Весь день об этом думаю. В чем смысл этой цитаты? Я имею в виду тот отрывок, где говорится о художниках, которые должны устыдиться того, что сотворяют ложных идолов. Знакомый мотив. А почему обведен стих сорок четыре — тринадцать? «Плотник, выбрав дерево, протягивает по нему линию, остроконечным орудием делает на нем очертание, потом обделывает его резцом, и округляет его, и выделывает из него образ человека красивого вида, чтобы поставить его в доме». Здесь говорится о мастерстве плотника…
— Между прочим, Христос тоже был плотником, — заметил Легорже, гордясь своей сообразительностью.
— Плотником был его отец по имени Иосиф. Я, кажется, тебе уже говорил, что Люк Салленав пожертвовал большую сумму организации, которая называется…
— Братство Иосифа, — торжествующе закончил Легорже.
— И находится она по тому же адресу, что и галерея Салленава. Ничего себе совпадение.
— Да, — эхом отозвался Легорже. — Мне даже расхотелось есть десерт.
— Да брось ты.
— Ладно, посмотрим, что имеется в меню. Значит, ты думаешь, что мы найдем похищенную картину в галерее Салленава?
— Или в квартире над ней.
— Ты в этом уверен?
— Ягоды в сметане, — сказал Бизо, изучая меню. — Давай подумаем. «Плотник, выбрав дерево, протягивает по нему линию…» Плотник измеряет и размечает дерево, из которого собирается что-то вырезать. Может, это означает гравюру на дереве? Вполне возможно, если это игра слов. Какая там следующая строка? «…остроконечным орудием делает на нем очертание, потом обделывает его резцом, и округляет его…» Если понимать буквально, то имеется в виду некий деревянный предмет, в котором находится картина Малевича. Возможно, она спрятана в сарае или за фальшивой стеной. Что касается слов «округляет его», то это может означать, что деревянный предмет имеет круглую форму.
