Прижавшись друг к другу, наши герои вглядываются в плотную
толпу, пытаясь углядеть какой-нибудь знак, который помог бы им отыскать дворец.
Когда глаза их окончательно привыкают к здешнему освещению, Селения первой
замечает на противоположной стороне площади монументальный фасад, украшенный
устрашающими резными изображениями. Такой портал большее подошел бы музею
ужасов, чем дворцу правителя. Но, зная Ужасного У, принцесса ни на минуту не
сомневается, что это и есть дворец.
Под предводительством Селении ребята пробираются сквозь
плотную, словно творожный пудинг, толпу. Путь занимает у них не менее двадцати
минут. Наконец они подходят ко входу во дворец.
— Полагаешь, это здесь? — шепчет Барахлюш. — Для дворца,
по-моему, слишком мрачно!
— Принимая во внимание количество стражи у дверей, полагаю,
что вряд ли это вход в детские ясли! — фыркает Селения.
Действительно, перед внушительной дверью, запертой на три
гигантских замка, выстроились две шеренги осматов, готовых в любую секунду
проткнуть каждого, кто осмелится к ним приблизиться, даже если это простой
прохожий, который хочет спросить дорогу.
— Видимо, придется воспользоваться служебным входом… —
размышляет Селения.
— Прекрасная мысль! — в один голос соглашаются ее спутники,
которым нисколько не улыбается вступать в схватку с двумя шеренгами осматов.
Внезапно раздается крик:
— С дороги! С дороги!
Толпа расступается, пропуская караван, состоящий из десяти
телег, груженых фруктами, жареными тараканами и прочими лакомствами. Впереди
каравана вышагивает пузатый осмат. Каждую телегу тянет впряженный в нее гамуль;
из-за большого скопления людей гамули немного нервничают.
Селения решает подобраться к каравану поближе.
— Что это везут? — небрежно спрашивает она у иностранца с
круглыми глазами навыкате.
— Это трапеза Ужасного У… пятая за сегодняшний день! —
уточняет тощий как щепка чужестранец.
— И сколько раз в день он ест? — завистливо спрашивает
Барахлюш.
— Восемь, по количеству пальцев на руках, — отвечает стоящий
рядом крохотный старичок.
— Неужели он съест все это? — с беспокойством спрашивает
Артур.
— Вовсе нет. Так, пощиплет и все. Лапку-другую жареного
таракана, не более того. Все остальное выбросят в жертвенный источник. Когда я
думаю, что одного такого каравана с едой моему племени миниедов хватило бы на
целых десять лун, возмущению моему нет границ! — доверительно сообщает
старичок; к счастью, он такой маленький, что слова его слышит только наклонившийся
к нему Артур.
Возмущенно пыхтя, старичок удаляется, размахивая руками и
изрыгая гневные речи против роскоши. Как уже сказано, громкость его голоса, к
счастью для него, соответствует росту.
— Действительно, почему бы У не отдавать эту пищу миниедам, раз
им так трудно самим добывать ее? — возмущается Артур.
— Все лучше, чем выбрасывать в жертвенный источник, —
поддерживает его Барахлюш.
— Ужасный У является живым воплощением зла. Ему хорошо,
когда всем вокруг плохо. Ему доставляет удовольствие смотреть на страдания
других. Сознание того, что он без особого труда может погубить целый народ,
доставляет ему особую радость, — словно повторяя заранее заученный текст,
объясняет Селения.
— Но говорят, раньше он был таким же минипутом, как ты и
твои земляки, — произносит Артур.
— Откуда ты знаешь? — изумляется принцесса.
— Барахлюш рассказал мне, что давным-давно У прогнали из
ваших земель.
Селения мрачно смотрит на брата, и тот, понимая, что ему
грозит очередная порция наставлений, старательно глядит в другую сторону.
— И кто только разукрасил фасад этими мерзкими рожами?! —
возмущенно произносит юный принц, желая сменить тему разговора. Своим молчанием
Селения поддерживает брата, но Артур, не заметив, что этот разговор Селении
неприятен, продолжает расспросы:
— Что тогда случилось? Почему его прогнали?
Мальчику хочется побольше узнать о минипутах.
— Это долгая история, и я расскажу ее тебе потом. Если
захочешь. А пока у нас есть более важные дела. Следуйте за мной! — командует
Селения.
Пробравшись через толпу, принцесса пристраивается рядом с
одной из телег. Неожиданно из толпы выскакивает маленький силон и цепкой лапкой
хватает жареного таракана, предназначенного для Ужасного У. Сунув таракана за
щеку, силон мчится под крыло родителя.
К силону-старшему подбегает стражник — явно с намерением
наказать его. Но силон лучезарно улыбается, обнажив все сорок восемь
зубов-лезвий, острых, словно бритва. При виде такого мощного распилочного
станка, осмат вздрагивает, громко икает и отступает.
— Ладно, — снисходительно произносит он, на всякий случай
отступая еще дальше, — на первый раз не буду вас штрафовать. Но советую вам
крепче держать вашего сорванца, — заключает стражник. У него нет никакого
желания знакомиться с челюстями взрослого силона.
В толстой гранитной стене дворца выбита сводчатая арка.
Многие тысячи насекомых трудились над ее сооружением. В глубине арки видна
тяжелая дверь, украшенная более скромными, чем на портале, но не менее мерзкими
изображениями. Караван направляется прямо к этой двери.
При приближении повозок двери автоматически распахиваются, и
они медленно, одна за другой, въезжают под мрачные каменные своды.
Народ толпится на почтительном расстоянии от входа, никто не
осмеливается переступить невидимую черту, никто не пытается заглянуть в
распахнутую дверь.
Никто, кроме наших трех героев, всегда готовых к новым
приключениям.
Спрятавшись за огромным валуном, Селения смотрит, как,
пропустив последнюю телегу, дверь медленно закрывается.
Сбросив меховой плащ, она готовится прыгнуть.
— Здесь наши дороги расходятся, Артур! — шепчет она и,
изловчившись, одним прыжком достигает двери.
— Ни за что! — также шепотом отвечает отважный Артур,
устремляется за принцессой… и сталкивается с неожиданным препятствием: острый
клинок упирается ему в горло.
Клинок — в руках Селении: быстрее молнии она выдергивает его
из ножен и направляет на резвого поклонника.
— Это моя миссия, и я сама должна исполнить ее, — задиристо
говорит она.
