Артур слышит слова деда, но не понимает, о чем он говорит.
Не желая привлекать внимания стражников, дед не указывает внуку пальцем на
сокровище, предоставляя ему возможность самому догадаться, куда следует
смотреть.
Озираясь по сторонам, Артур задерживает взор на источающий
красный свет пирамиде. Внезапно в голове его что-то щелкает: пирамида сложена
из множества драгоценных рубинов! Все камни тщательно подогнаны друг к другу.
Вот оно, сокровище, которое должно их спасти!
От изумления Артур раскрывает рот. Пирамида, высящаяся перед
ним, поистине не имеет цены! Не в силах оторвать взор от дивного сооружения, он
так и стоит с раскрытым ртом.
— Я нашел его! — наконец, с гордостью и восхищением
произносит он.
— Найти — это еще не все. Неплохо было бы вынести его
отсюда, а это уже совсем другая проблема, — нравоучительно замечает Барахлюш.
Похоже, юный принц освоился в мрачных чертогах, и к нему вернулся его прежний
здравый смысл.
Увы, Барахлюш прав. Драгоценная пирамида стоит на огромной
выгнутой платформе. Каждый камень весит немало минипутских тонн. Так что
вывезти отсюда эти камни не просто.
Артур принимается лихорадочно соображать. Если бы он вернул
себе прежний рост! Тогда унести тарелку с драгоценностями (а вогнутая платформа
является именно тарелкой, точнее, блюдцем) было бы просто детской игрой.
Значит, надо запомнить место, где сложены рубины, и
вернуться сюда после того, как он обретет свой нормальный рост.
К несчастью, мир минипутов несопоставим с миром людей, и те
приметы, которые существуют в малом мире, теряются в мире большом. Все, что
сейчас Артур видит вокруг, никак не соотносится с миром наверху.
Удар в спину, нанесенный Мракосом, прерывает его раздумья.
— Шевелись! Не заставляй повелителя ждать! — отрывистым лаем
приказывает он, больше всего напоминая в эту минуту сторожевого пса.
— Спокойно, мой верный и преданный Мракос! — раздается голос
Урдалака, решившего поиграть в благодушие. — Извините его. Он получил задание
уничтожить население Первого континента, но, к несчастью, не сумел выполнить
возложенное на него поручение. Впрочем, за последнее время это не единственная
его неудача. Поэтому он немного нервничает. Однако теперь, полагаю, все пойдет
как по маслу, ибо я беру дело в свои руки.
Сейчас Урдалак похож на сладкоежку, который слизывает с
торта кремовые розочки.
— А сейчас… пусть начинается праздник! — восклицает он,
оживляясь, словно выигравший на бегах таракан.
У щелкает пальцами. Звучит музыка, точнее громоподобная
какофония. Словно кто-то играет на скрипке, барабане и стиральной доске
одновременно. Арчибальд затыкает пальцами уши.
— Если они снова посадят меня в тюрьму, обещаю обучить их
сольфеджио! — кричит он изо всех сил, чтобы его услышали.
Урдалак вновь взмахивает рукой.
Рядом с рубиновой пирамидой из стены выдвигается пульт
управления со многими рычагами и большим табло. Перед пультом стоит унылый
крот.
— Мино? — громко спрашивает Барахлюш. — Смотрите, это же
Мино, сын Миро! Мы были уверены, что он сгинул в запретных землях! А он жив! —
Барахлюш ужасно рад видеть товарища своих детских игр живым и здоровым.
Селения тоже рада. Она часто принимала участие в играх
мальчиков, особенно когда они играли в прятки. Мино, с его умением мигом
прорыть в любом месте подземный ход, всегда выходил из игры победителем. А еще
они вместе любили глядеть на небо и считать звезды. Но однажды Мино отлучился и
угодил в ловушку, расставленную Мракосом.
Барахлюш подмигивает Мино, но кротенок, как и все его
семейство, не отличается остротой зрения. Впрочем, дружеское подмигивание юного
принца он все же уловил, кроме того, у него прекрасное обоняние, и он давно уже
учуял изысканный запах духов Селении.
Унылое выражение на его мордочке сменяется радостной
улыбкой: друзья здесь, они пришли помочь ему. Сердце его взволнованно бьется,
грудь наполняет воздух свободы.
— Мино! Полагаю, ты наконец изволил проснуться? Я уже больше
часа пытаюсь тебя разбудить! — гневно восклицает Урдалак: у него терпения не
больше, чем у голодной акулы.
Мино подскакивает на месте.
— Да, есть, слушаюсь, повелитель! Весь в вашем распоряжении,
повелитель! — отвечает он, часто кивая головой.
Мракос наклоняется к отцу.
— Он плохо видит, весь кротовый род плохо видит, — объясняет
он Урдалаку, сверлящему крота своим пронзительным взглядом.
Но тому не требуется объяснений. Мракос на минуту забыл об
этом. Спохватившись, он делает шаг назад и во искупление своей вины склоняется
в почтительном поклоне.
— Урдалак знает все. Я и есть само знание, и моя память, в
отличие от твоей, безгранична и удерживает в себе все! — властно отчитывает
Ужасный У непутевого сына. — И я ни от кого не терплю замечаний!
— Простите, отец, — смущенно отвечает сын.
— Начинай! — рявкает Урдалак, обращаясь к кроту.
Маленький Мино переминается с лапы на лапу, видимо,
вспоминая, на какой рычаг ему следует нажать, и, наконец, нажимает на самый
ближний. Невидимый механизм приходит в движение, слышится скрип и кряхтение
проворачиваемых шестеренок: где-то рядом заработала сложная система, состоящая
из зубчатых колес, веревок и блоков.
— Я так рад, что он жив! — шепчет Барахлюш.
— Когда работаешь на Урдалака, нельзя утверждать, жив ты или
нет: ведь это всего лишь отсрочка неминуемой гибели, — замечает Арчибальд. А он
знает, о чем говорит.
Механизм долго урчит, потом в самом конце зала в потолке
открывается небольшой люк. Судя по тому, что в отверстие устремляется солнечный
свет, люк этот ведет на улицу. Солнечный луч быстро добирается до верхушки
пирамиды, где закреплен самый большой рубин. Драгоценный камень тотчас становится
ярко-красным, за ним начинает пламенеть вся пирамида. Словно новогодняя елка,
на которой зажгли сначала верхушку, а потом остальные гирлянды. Теперь пирамида
сияет ровным багрово-красным светом, словно выдержанное вино, налитое в
хрустальный бокал, через который пропустили солнечный луч.
Зрелище великолепное, и наши друзья, несмотря на свое
незавидное положение, сумели его оценить.
Солнечный луч завершает свой бег на последнем рубине, из
которого сделан трон Урдалака.
