Тем временем Урдалак наслаждается зрелищем работы своего
хронометра. Не чуждый чувству прекрасного, он с удовольствием разглядывает
лист, где каллиграфическим почерком выведено: «двадцать». От удовольствия
мрачный повелитель даже начинает что-то напевать.
— Однако, созерцание прекрасных листьев пробудило во мне
аппетит! Полагаю, легкая закуска мне не помешает. Я люблю что-нибудь пожевать
во время спектакля! — произносит он, уверенный, что развлекается по-королевски.
Тотчас осмат приносит ему широкое блюдо, где горкой высятся
жареные тараканы, любимая еда его сиятельного величества. Впрочем, блюда с этой
пищей расставлены во всех залах дворца на случай, если повелитель захочет
перекусить.
Проще было бы выделить специального прислужника, который
весь день следовал бы за ним с блюдом любимого лакомства, однако Урдалак отверг
это предложение. Мелкие жареные насекомые только тогда доставляют ему
удовольствие, когда все кругом, сбиваясь с ног, мчатся за деликатесами, а потом
в ужасе смотрят, как он поглощает этих не самых приятных созданий. Иначе
говоря, любимое блюдо должно быть непременно приправлено пикантным соусом —
страхом и отвращением придворных.
Он не знает, что Мракос приказал спрятать в каждом углу по
тарелке с жареными тараканами, дабы не заставлять отца ждать и не устраивать
переполох на кухне.
— Отлично прожарились! — облизывается Урдалак, разгрызая
насекомых и хрустя корочкой.
Мракос воспринимает слова Урдалака как комплимент: он лично
вышколил поваров.
Часовщик срывает еще один лист. На следующем листе написано
«десять».
— Не торопитесь! — велит Урдалак. — Я хочу насладиться
любимым блюдом!
* * *
Артур не может смириться с поражением. Он хочет погибнуть
героем, сражаться до последнего и пасть на виду у всех.
Расхаживая взад и вперед, он лихорадочно старается придумать
хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь пустячок, который показал бы всем, что они
не сдались на милость победителя.
— Решение должно быть! Не может не быть, выход есть всегда!
— убеждает он себя.
— Нам нужна не идея, мой мальчик, нам нужно чудо, — говорит
ему Арчибальд, окончательно распрощавшийся с надеждой.
Артур тяжело вздыхает. Он отказался от поисков решения и
смирился со своей участью. Устремив взор к небу, он просит послать им чудо.
Внезапно он замирает, и слова молитвы повисают в воздухе. Каким образом, сидя в
канализационной трубе, он видит небо? Обхватив голову руками, он усиленно
размышляет. Ага! Вспомнил! Они добежали до участка трубы, который выходит на
поверхность. К сожалению, труба продырявилась вверху, и по вогнутым скользким
стенкам до отверстия не добраться.
Эх, как бы им сейчас пригодился любезный паучок с его
длинной серой нитью! Вглядываясь в светлое пятно, он видит, как над ним,
повинуясь дуновению легкого ветерка, словно колокольчики, качаются разлапистые
веточки овсюга и огромные пушистые метлы мятлика. Глядя на густые заросли
травы, Артур вспоминает, вспоминает… Вспомнил! Такая высокая трава, густая и
некошеная, растет в самом конце сада, куда выходит сливная труба. Труба старая
и ржавая, и на ее поверхности образовались дыры…
Артур усиленно роется в памяти, но больше ничего полезного
вспомнить не может. Неужели он так и не найдет выхода?
Опустив голову, он шарит взглядом по дну трубы. Когда глаза
его вновь привыкают к полумраку, он видит, на чем сидит его дед.
Это колесо! Наверное, оно упало сверху. Мозг Артура начинает
лихорадочно работать. Сад. Труба. Колесо. Упало. Все. В яблочко! И он буквально
стягивает деда с его сиденья: Арчибальд сидит на колесе упавшего на бок
автомобиля! И не просто автомобиля, а великолепной гоночной машины, полученной
Артуром в подарок на день рождения, а потом пропавшей где-то в саду.
— Дедушка! — кричит Артур, — вот оно, чудо!
Радости мальчика нет предела.
— Объясни, Артур! Мы ничего не понимаем! — вступает в
разговор Селения.
— Это машина! Моя машина! Бабулечка подарила ее мне! И она
нашлась! — весело объясняет он.
Арчибальд хмурит брови.
— Твоя бабушка потеряла чувство реальности. Не слишком ли ты
молод, чтобы водить машину?
— Успокойся, когда она мне ее подарила, машина была гораздо
меньше, чем теперь! — отвечает мальчик с сияющей улыбкой на лице. — Помогите
мне! — обращается он к друзьям.
И все трое изо всех сил принимаются раскачивать автомобиль.
Старания их увенчиваются успехом: автомобиль с грохотом падает на все четыре
колеса. Многоголосый радостный вопль наших путешественников перекрывает грохот
падения.
* * *
Урдалак удивлен. Интересно, чему эти глупые коротышки могут
радоваться, когда на циферблате его хронометра осталось всего три листка? Не
сумев разгадать эту загадку, он оставляет все как было. Ведь он почти у цели.
— Открыть шлюзы! — приказывает он.
— Но… часы еще не подошли к нулевой отметке! Осталось три
листка! — напоминает Мракос, соображающий, как всегда, очень туго.
— Полагаю, я пока в состоянии сосчитать до трех без твоей
помощи! — огрызается Урдалак.
Мракос мчится к затворам, желая поскорей исполнить приказ
повелителя, пока тот в гневе не решил утопить заодно и его.
Глядя на Мракоса, часовщик-осмат решает проблему еще проще:
срывает сразу три листа.
— «Ноль»! — широко улыбаясь, восклицает он.
* * *
Артур подносит бывший некогда малюсеньким, а теперь ставший
огромным ключ к отверстию в стенке авто. Но все его старания повернуть ключ ни
к чему не приводят: пружина слишком тугая. На лбу у мальчика выступают крупные
капли пота.
На помощь приходит Селения, и они вместе пытаются провернуть
гигантский ключ.
— А ты уверен, что справишься с автомобилем? — спрашивает
Барахлюш, с недоверием относящийся к любому механическому транспорту.
— Это моя специальность! — отвечает Артур, не желая
вдаваться в подробности.
Барахлюш немного успокаивается.
* * *
Поднявшись по лестнице, Мракос выходит в коридор, вдоль стен
которого выстроились осматы.
— Начинайте! — командует он.
