Артур подходит к огромной линзе.
К нему робко приближается Селения. Ей трудно сдерживать свои
чувства.
Глядя на нее, Артур, чувствует, как у него мучительно
щекочет в носу. Он понимает, что должен сказать что-то важное, но не находит
подходящих слов.
— Нам отводится тысяча лет на поиски жениха, а я нашла его
всего за несколько часов! — сдерживая слезы, печально говорит принцесса.
— Мне надо возвращаться, моя семья умирает от беспокойства.
Твои родные тоже стали бы о тебе беспокоиться.
— Разумеется, конечно, — соглашается Селения, но, судя по
сомнению, звучащему в ее голосе, она в этом не слишком уверена.
— А потом, десять лун — это не так уж и долго, — бодрым
голосом произносит Артур.
— Десять лун — это миллионы секунд, которые я проведу без
тебя, — отвечает Селения, и, не выдержав, хлюпает носом.
Глаза Артура тоже на мокром месте. Мальчик проводит рукавом
по лицу, пытаясь незаметно убрать предательские слезы, и обнимает невесту за
плечи.
— Согласно традиции и протоколу, эти секунды станут
проверкой искренности нашего желания быть всегда вместе, — напоминает Селении
Артур, хотя ему самому очень хочется послать протокол ко всем чертям.
— … К черту протокол! — словно читая его мысли, восклицает
принцесса, и не успевает мальчик опомниться, как принцесса нежно целует его.
Первый поцелуй любви. Счастье Артура поистине безгранично. Но пока он
соображает, что ему теперь делать, принцесса с силой толкает его на линзу, и та
с чавканьем его засасывает.
— Селения! — кричит мальчик, но вязкое вещество заглушает
его голос.
Волшебная сила швыряет Артура в разные стороны, воздушные
течения подбрасывают его и вертят, как хотят. Теперь он понимает, что чувствуют
альпинисты, оказавшиеся в самом центре снежной лавины, которая тащит их за
собой. Когда он читал об этом в книжках, он не мог себе этого представить.
Стараясь справиться с несущим его потоком, Артур ни на минуту не прекращает
молотить руками и ногами — подобно лягушке, упавшей в кувшин с молоком. Раньше
эта сказка была его любимой, но потом он нашел дедушкины книги, и больше всего
на свете ему стали нравиться африканские приключения.
Линзы, через которые он пролетает, становятся все жестче и все
меньше. Последняя линза тверда почти как скала, и, втискиваясь в нее, Артур
основательно стукается головой.
Магическая труба вышвыривает его в большой мир. Когда его
легкие наполняются свежим чистым воздухом, ему кажется, что он превратился в
воздушный шарик и сейчас улетит. К счастью, это всего лишь его ощущения.
Артур неуверенно делает несколько шагов, падает и катится по
траве, словно бревно. Наконец, остановившись, он с трудом поднимается на
четвереньки и нос к носу сталкивается с Альфредом. Пес улыбается и весело
виляет хвостом.
Радуясь долгожданной встрече, Альфред бросается обнимать
хозяина и на всякий случай умывает ему языком лицо. Мальчик с хохотом
отбивается от бурных излияний нежности верного друга.
— Альфред, Альфред, дай мне хотя бы вздохнуть! — пытается
утихомирить пса Артур, хотя сам он тоже ужасно рад их встрече.
На помощь внуку приходит Арчибальд: протянув руку, он
помогает ему встать.
Первая, кого видит вскочивший на ноги Артур, — это мама,
сидящая посреди рассыпанных фруктов. Ее пристальный взор устремлен на
гигантского вождя и его воинов.
Артур бежит к ней, и, поскользнувшись на апельсиновой
кожуре, падает рядом.
— Что с тобой, мама? — взволнованно спрашивает он,
раскидывая вокруг себя яблоки.
— Она увидела нас и упала в апельсины, — объясняет вождь
матассалаи. В качестве неопровержимого доказательства он держит в руке
недочищенный фрукт.
— Скорее, в яблоки, — с улыбкой возражает Арчибальд, ужасно
довольный тем, что нашелся повод подшутить над другом. Он наклоняется,
поднимает яблоко и показывает его вождю. Африканец в недоумении смотрит на
Арчибальда. Наверное, за время пребывания у минипутов его друг забыл часть слов
собственного языка и все еще мыслит по-минипутски, думает он.
Артур ласково проводит рукой по лицу матери.
— Очнись, мама! — говорит он. — Это я, Артур!
Голос мальчика звучит так ласково и звонко, а главное,
неожиданно, что мать, наконец, приходит в себя. Она моргает, трясет головой и,
сбросив с себя оцепенение, с удивлением взирает на живого и здорового сына.
Потом, решив, что она все еще спит, вновь закрывает глаза.
— Мама, проснись же, мама! — тормошит ее Артур.
Мать широко раскрывает глаза.
— А что, разве это не сон? — растерянно спрашивает она.
— Да нет же! Это я, Артур, твой сын! — говорит мальчик и,
взяв мать за руки, поднимает ее на ноги.
Сообразив, наконец, что ребенок ее нашелся и с ним все
хорошо, мать принимается рыдать.
— О, мой мальчик! Мой дорогой сынок! — причитает она и снова
падает в раскатившиеся во все стороны апельсины и яблоки.
* * *
В другом конце сада разыгрывается совершенно иная драма.
Ничего не подозревающая бабушка следует за Давидо. Встав на цыпочки и приложив
ладонь козырьком ко лбу, владелец «Корпорации Давидо» вглядывается вдаль, ища
взглядом тоненькую полоску дороги, петляющую по вершинам холмов. Затем смотрит
на часы, которые, словно судья на соревнованиях, держит в руке.
— Итак, ровно полдень! — гордо возвещает он бабушке и
сопровождающим его двум полицейским. — Ровно полдень, а на горизонте ничего! И
никого! — добавляет он, видимо, из чувства долга. А может, просто для того,
чтобы лишний раз повернуть нож в ране.
Давидо изображает крайнее отчаяние, но настолько фальшиво,
что ему не верят даже прибывшие с ним полицейские.
— Боюсь, даже в такое прекрасное воскресенье, в день, когда
Господь велел всем отдыхать, чуда не случится! — лицемерно вздыхая, произносит
он.
И, отвернувшись от бабушки, довольно хихикает. Из него вышел
бы превосходный осмат. Бабулечка пытается скрыть свое отчаяние, полицейские
вообще ничего не понимают. Они бы с удовольствием помогли почтенной старушке,
но сейчас закон на стороне Давидо, и именно он будет диктовать, что им делать.
