Ингер Йоханне опустилась на пол. Осторожно подняла Рагнхилль, уложила ее на плечо и принюхалась. Опять обкакалась! Она прижала девочку к себе.
— The Chief, — сказала она. — Вождь. Уоррен Сиффорд. Этот значок заказала группа студентов, всего в сотне экземпляров. Когда об этом узнали, начался настоящий ад. Никому не позволено шутить с символикой ФБР. Значки стали цениться еще выше. Их носили с внутренней стороны лацкана — как знак посвященных, как знак того, что человек избран. Он один из учеников Уоррена. Уоррену... это нравилось, конечно. Он ничего не хотел об этом знать, но... ему это нравилось.
— Значит...
— Значит, Венке Бенке так или иначе имеет отношение к Уоррену. Она встречала его, или слушала его лекции, или говорила с кем-то, кто его знал.
— Что, в свою очередь, означает...
— Что она хочет, чтобы мы ее заметили, — сказала Ингер Йоханне.
— Что?
— Она приглашает нас. Бросает нам вызов. Она появляется на телевидении после двенадцатилетнего молчания. Позволяет себя фотографировать и говорит с журналистами. Она убивает своего соседа и звонит в полицию. Ей не хочется прятаться — ей это надоело. Она хочет войти в свет прожектора, а не выйти из него. И она надевает этот значок в надежде быть замеченной. Нами. В надежде, что мы поймем. Она играет с нами.
— С тобой и со мной?
Ингер Йоханне не ответила. Она скорчила гримасу, потому что неприятный запах становился все сильнее, и пошла в ванную. Он вышел за ней.
— Что ты имеешь в виду? — тихо спросил он.
Она по-прежнему не отвечала. Открыла горячий кран и наклонилась к раковине, держа одну руку на животике Рагнхилль, лежащей на пеленальном столике. Какашки были зеленые и жидкие, и Ингвар зажал нос рукой.
— Там ведь книга пропала, правда? — спросила она.
— Книга?
— Нечего зажимать нос, Ингвар. Это твой ребенок. — Она поднесла Рагнхилль под кран и продолжила: — У Тронда Арнесена. Он сказал, что пропала книга. И часы. Часы он нашел. А книгу нашли? Дай мне крем.
Он порылся в ящике у раковины.
— Там была книга, — вспомнил он и замолчал, держа тюбик цинковой мази в одной руке и чистый подгузник в другой. — Точно. Меня какое-то время заботили пропавшие часы, а о книге я забыл. Совершенно. Особенно после того как Тронд нашел эти проклятые часы. Книга казалась совершенно неважной. Это был детектив, по-моему, Тронд утверждал, что он лежал у него на ночном столике...
— Венке Бенке, — сказала она. — Последний роман Венке.
Руки двигались быстро, нервно, когда она подкладывала ребенку подгузник и клеила липучки.
— Это было ее первое убийство. — Ингер Йоханне говорила теперь с волнением. — Она вела себя осторожно. Вибекке Хайнербак жила в пустынном районе и в тот вечер была одна. Что легко могли узнать все, кто заходил на ее сайт. Безопасное убийство. Почти никакого риска, если человек знает, на что идет. Венке Бенке знала. И она забрала книгу. Это была подпись, Ингвар, но никто этого не заметил. Никто не понял, что это значит. И в следующий раз...
Девочка упрямо изгибалась, не желая надевать распашонку. Ингер Йоханне никак не удавалось продеть правую руку в рукав, и Рагнхилль начала кричать.
— Дай я, — попросил Ингвар и подошел поближе.
Ингер Йоханне села на крышку унитаза, поставив локти на колени и закрыв лицо руками:
— В следующий раз она зашла дальше. Подошла ближе.
Казалось, Ингер Йоханне рассуждает сама с собой. Она говорила тихо и заметнее, чем обычно, растягивала слова. Ингвар надел на Рагнхилль чистую пижаму, и та увлеченно залепетала, когда он уложил ее животом на руку и прижал к себе.
— В следующий раз, — сказала Ингер Йоханне, не собираясь подниматься, — она выбрала Вегарда Крога. Которого она презирала. На которого, наверное, ужасно злилась. Он изводил ее долгие годы. Высмеивал все, что она делала. Венке Бенке знала, что эти его... высмеивающие кампании укажут на нее. — Она ударила себя ладонью по лбу. — Это не четкий след. Конечно, нет. У него было много врагов. Но все-таки...
Наконец она поднялась. Улыбнулась, целуя дочку в макушку.
— И потом она сделала смелый шаг. Убила соседа, позвонила в полицию. Втянулась в расследование. Она вошла в свет прожекторов, Ингвар, и стоит в середине светового конуса. В самом центре — и она этим наслаждается. Она указывает на нас пальцем и знает, что победила, — закончила она.
— Победила? Почему это она победила! Теперь мы знаем, что...
Она шикнула на него и прижала палец к губам. Потом погладила Рагнхилль по шее.
— Она спит, — прошептала она. — Будь другом, уложи ее в кроватку.
Ингер Йоханне вышла в гостиную, достала из углового шкафа бутылку вина и открыла ее. Взяла самый красивый бокал, хрустальный, который раньше стоял у бабушки с дедушкой на даче. Много лет назад у нее было четыре таких бокала, больших, с тонкими золотыми полосками по ободку. Три разбились. Последним она никогда не пользовалась. Раз в месяц она его доставала, протирала пыль и изучала рисунок в свете люстры. Он напоминал ей о лете и купании в море, о дедушке, который сидел на террасе со сладким белым вином в бокале, покрасневший от солнца и счастья, с крошками кекса, застрявшими в бороде. Он обычно давал ей попробовать. Она чуть мочила кончик языка и сплевывала с гримасой. Он каждый раз смеялся и давал ей лимонад, даже если была не суббота.
Она подняла бокал, повертела его в пальцах.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она выиграла? — спросил Ингвар, появляясь в дверях.
— Она спит?
Он кивнул и остановился, заметив, какой бокал она выбрала. Он взял в кухне другой и налил себе вина.
— Что ты имеешь в виду? — повторил он. — Мы знаем, что это она. Мы знаем, где нам искать. Так или иначе...
— У тебя не получится, — сказала она, делая глоток.
— Что ты имеешь в виду?
Его бокал стоял на столе, он так к нему и не притронулся. Ингер Йоханне повернулась к окну. Сад со снежными кляксами, разбросанными по желтой прошлогодней траве, выглядел печально и неуютно. В фонари на улице Хёугес наконец-то вкрутили новые лампочки. Человек в желтом дождевике выгуливал собаку. Он спустил ее с поводка, и она металась из стороны в сторону, опуская морду к земле. Собака остановилась возле старого «гольфа» Ингер Йоханне и подняла заднюю лапу. Она стояла так долго и потом, лая, снова унеслась за своим хозяином.
— Она была во Франции, — напомнила она, — когда убили Вибекке Хайнербак. И когда в лесу убили Вегарда Крога. Кажется, ты совсем об этом забыл.
— Конечно нет, — сказал он с легким раздражением в голосе. — Но мы с тобой оба знаем, что она не могла там быть. Разве что у нее был помощник, который...
— У Венке Бенке не было никаких помощников. Она одиночка. Она убивает, чтобы почувствовать, что она жива, чтобы проверить свои силы. Чтобы... расти. Чтобы показать, насколько она умная, насколько... непревзойденная.
