Ручка сломалась, но дверь осталась закрыта.
— Черт! — буркнула Марри, высморкалась, вытерла пальцы о цветастый фартук. — Тут надо клин покрепче.
С оглушительным лязгом она вывалила на пол содержимое ящика. Когда стало тихо, за дверью опять раздался стук.
— Сейчас, сейчас!
Марри вооружилась здоровенным гвоздодером и с недюжинной силой вбила загнутый конец в щелку возле замка да еще и молотком пристукнула, чтобы выиграть хоть несколько миллиметров, повернулась спиной к лестнице, обхватила рукоятку обеими руками и дернула на себя. Дерево затрещало, но и только.
— Еще разок! — переведя дух, буркнула Марри.
Дерево поддавалось. Но замок не уступал.
— Ладно, попробуем иначе, — сказала Марри и проделала ту же операцию с другой стороны.
Замок наконец не выдержал. Дверь тоже. Она перекосилась, и Марри снова сунула гвоздодер в щель, которая стала шире, а потому орудовать было сподручнее.
— Ну-ка потя-а-а-анем! — крикнула она и вздрогнула от неожиданности, когда дверь вдруг отошла сантиметров на десять-пятнадцать.
Гвоздодер выскользнул у нее из рук и со звоном грохнулся на пол. А она решительно схватилась за дверь и рванула ее, распахивая настежь.
— Ну-ну-ну, — сказала она женщине, которая сидела на полу и смотрела на нее. — Мне ли не знать, каково это. А теперь мы…
— Help,
[37]
— хрипло прошептала та.
Русская потаскушка, подумала Марри и покачала головой.
— Да помогу я тебе, помогу! — Она наклонилась и подхватила измученную бедолагу под мышки. — Мужикам нельзя потакать, ох нельзя, мало ли что им заблагорассудится. Тебе-то аккурат злодей попался, верно? Ишь руки тебе связал и вообще. Эвон как…
В куче инструментов она нашла нож и перерезала пластиковые тесемки, стянувшие запястья пленницы. Поднатужилась, помогла ей стать на ноги. В нос ударило запахом мочи и испражнений. Марри глянула на внутреннюю сторону двери. Ручки там не было.
— Вот подонок! — буркнула она, утешая, и легонько погладила женщину по перепачканному кровью лицу. — Ничего, сейчас мы устроим тебе хорошую ванну, милая. Пойдем-ка со мной.
Женщина попыталась идти, но колени подкосились.
— Ох и вонища от тебя, девочка. Пойдем с Марри.
— Help, — прошептала женщина. — Help те.
— Само собой. Я аккурат это и делаю. Ты, поди, не понимаешь, об чем я толкую. Но мне самой довелось бывать в таких же вот переделках и…
Так Марри приговаривала всю дорогу до лестницы, а потом чуть не на руках втащила пленницу вверх по пяти ступенькам и довела до лифта. Когда подошла кабина, Марри радостно улыбнулась и погрузила ее туда.
— Обопрись, — сказала она, кивнув на стальные перильца. — Сейчас. Мигом домчит до места. Ба, ну и видок у тебя!
Только теперь, в ярком свете неоновых ламп, Марри как следует разглядела ее лицо. Громадная шишка у виска окрашивала пол-лица в синеватый цвет, глаз заплыл. На шее пятна запекшейся крови.
— Одежа-то у тебя дорогая, — скептически заметила Марри, пощупав красный жакет. — Не из «Фретекса», не-ет.
Дверцы лифта открылись.
— Будь хорошей девочкой, держись покрепче за Марри.
Женщина безучастно стояла открыв рот. Глаза совершенно безжизненные, Марри поднесла к ним тощую руку, щелкнула пальцами:
— Эй! Слышишь? Идем!
Обхватив женщину левой рукой за талию, а правой поддерживая под мышку, Марри потащила ее к двери квартиры. Искать ключи она не стала, локтем нажала на звонок.
Прошло несколько секунд.
— Help, — простонала женщина.
— Сейчас, сейчас, — нетерпеливо повторила Марри и позвонила еще раз.
— Марри! — радостно воскликнула Ингер Юханна. — Где ты пропадала? Я…
— Я нашла в подвале шлюху, — решительно сообщила Марри. — Похоже, из русских или еще из каких приезжих, но, по-моему, все равно надо ей помочь. Бедняжка. Мерзавец какой-то над ей изгалялся…
Ингер Юханна стояла как громом пораженная.
— Ну-ка посторонись!
— Ханна, — негромко позвала Ингер Юханна, не сводя глаз с женщины. — Иди сюда.
— Ханна не из таких, кто вышвырнет за порог побитую шлюху, — свирепо буркнула Марри. — Посторонись! Быстрей!
— Ханна! — громко окликнула Ингер Юханна. — Скорее сюда!
В глубине холла, на фоне стеклянной стены, за которой деревья тонули в вечернем сумраке, появилось инвалидное кресло. Ханна медленно направилась к ним. Резиновые колеса чуть слышно шуршали по паркету.
— Ей только искупаться надо, — умоляюще сказала Марри. — И поесть немножко, наверно. Пожалуйста, Ханна. Ты же добрая душа.
Ханна Вильхельмсен подъехала ближе.
— Madam President, — сказала она, наклонила голову, потом подняла глаза и сделала крохотную паузу. — Come in, please. Let's see what we can do to help you.
[38]
25
— Позвольте подвести итог, — сказал Ингвар. — Во избежание недоразумений. — Он провел пальцами по волосам и сел верхом на стул, вертя в пальцах красный фломастер. — Итак, тебе позвонил человек, с которым ты никогда не встречался.
Герхард Скрёдер кивнул.
— И ты не знаешь ни откуда он, ни как его зовут.
Герхард опять кивнул.
— И как он выглядит, понятно, тоже не знаешь.
Задержанный почесал в затылке и смущенно уставился на стол:
— Это ж не видеотелефон.
— Стало быть, — нарочито медленно проговорил Ингвар и закрыл лицо руками, — ты утверждаешь, что согласился выполнить поручение какого-то типа, с которым говорил только по телефону и даже имя которого тебе неизвестно, поскольку ты в глаза его не видал.
— А чего тут особенного?
Адвокат Уве Рёнбек едва заметно шевельнул рукой, предостерегая клиента.
— Ну, в смысле, бывает…
— Да, я понимаю. Как он показался тебе на слух?
— На слух…
Герхард заерзал на стуле как сопляк, которого застукали, когда он приставал к девчонке, а ей его ухаживания совсем не нравились.
— На каком языке он говорил? — спросил Ингвар.
— По-моему, он норвежец.
— Ага… — Ингвар протяжно вздохнул. — Значит, говорил он по-норвежски?
— Нет.
— Нет? С чего ж ты тогда взял, будто он норвежец?
